Михаил Фихтенгольц Последние годы Ростропович регулярно наведывается в столицу, хотя его визиты, как правило, полностью лишены оттенка публичности - со времен печальной истории с московской критикой, скептически отнесшейся к одному из его проектов (опера "Видения Иоанна Грозного" Слонимского), он дал себе завет не давать здесь концертов. Поэтому тот факт, что его имя неожиданно возникло на красно-синей филармонической афише, для многих был сродни чуду - неужели все-таки Ростропович играет?
Нет, не играет. Но дает играть другим. Оправившись от первоначального шока, вы могли прочесть, что Ростропович дает публичный мастер-класс в Малом зале консерватории, что в принципе равносильно его концерту. Организаторы предусмотрительно сделали свободный вход, и в Малом зале состоялся первый переаншлаг за сезон.
Сам жанр открытого, или публичного, мастер-класса содержит в себе элемент парадокса. Общение двух музыкантов - один из которых выступает в роли ведомого, другой - в роли ведущего - процесс достаточно интимный, не терпит суеты и одинаково важен для обоих. Публика, по существу, является "третьим лишним": она отнимает не только определенное количество кубометров воздуха, но и требует внимания к себе, переосмысливая ситуацию будничного урока в концертную. Посему педагог должен действовать на два фронта - напутствовать музыкальными мудростями ученика и, как бы пошло это ни звучало, развлекать публику.
Не лукавя можно сказать, что для этой сложной и виртуозной роли мало кто подходит больше Мстислава Ростроповича. Маэстро блестяще владеет сценическим временем, не смотря при этом часы, - позволяя себе увлеченно рассказывать байки из собственной жизни (как относящиеся к делу, так и не относящиеся), но затем виртуозно сворачивая назад к проблемам голосоведения и фразировки, наличествующим у данного участника мастер-классов. Однако за тщательно выстраиваемой им драматургией соотношения "мыслей по поводу" и лирических отступлений проступает то, что составляет едва ли не основной интерес у стороннего наблюдателя, - профессиональная оценка действий того, кто выступает в роли ведомого. А это уже зависит от того, насколько хорош ведомый. Открывшим мастер-класс виолончелистам Евгению Тонхе и пианисту Святославу Липсу в награду за не совсем добросовестный ансамбль досталась самая внушительная порция житейских историй из биографии маэстро (никак не связанных с исполнявшейся ми-минорной сонатой Брамса). Судя по тому, что пришлось увидеть, Ростроповичу гораздо интереснее предаваться воспоминаниям, нежели копаться в профессиональных недочетах своих юных коллег. Несколько больше повезло "Twins-квартету", завершившему мастер-класс Восьмым квартетом Шостаковича, - времени оставалось совсем немного, и легендарный ментор был корректен и деловит, хотя пересыпал диалог с музыкантами своими привычными шутками. Казалось бы, благодаря этим двум примерам все детали общения виолончелиста с меньшими собратьями были абсолютно прояснены, и впечатление в целом и в частности уже сложилось. Однако все карты спутала выпускница консерватории, пианистка Татьяна Мичко, на двадцать минут своего исполнения Восьмой сонаты Прокофьева потеснившая маэстро со сцены в буквальном и в переносном смысле этого слова. Пожалуй, ее единственную из участников мастер-классов нельзя было однозначно назвать ведомой - обаятельным байкам про Прокофьева она противопоставила свою безупречно логичную, насыщенную интереснейшими подробностями интерпретацию одного из самых заковыристых прокофьевских опусов. Оценив происшедшее, Ростропович резко поменял тактику общения и начал скрупулезную работу - может, не столь интересную для публики, но именно такую, какая происходит между двумя серьезными музыкантами в процессе подлинной работы. Пару раз бросив несколько острот, он погрузился в Восьмую сонату - пожалуй, за эти несколько минут произошло больше, чем за все оставшееся время.
