Алексей Филиппов
Образцом для новой Москвы могут служить подмосковные города 40–50-х годов.
Фото РИА Новости
11 июля главы Москвы и Московской области Сергей Собянин и Борис Громов представили президенту Дмитрию Медведеву проект расширения Москвы на 144 тыс. га. Корреспонденты «НГ» Олеся ШМАГУН и Алексей ФИЛИППОВ поговорили об облике будущего города с ведущими архитекторами РФ: президентом Союза архитекторов, генеральным директором ГУП МНИИП «Моспроект-4», членом Совета при президенте по культуре и искусству Андреем БОКОВЫМ, руководителем архитектурного бюро «Проект «Меганом», автором «деревни будущего» Барвиха Luxury Village Юрием ГРИГОРЯНОМ, руководителем мастерской № 19 «Моспроект-2» им. М.В.Посохина, членом-корреспондентом Международной академии архитектуры Александром АСАДОВЫМ, президентом компании «Сергей Скуратов Architects», профессором Международной академии архитектуры Сергеем СКУРАТОВЫМ и главой архитектурного бюро «Остоженка», членом-корреспондентом РААСН, академиком Международной академии архитектуры Александром СКОКАНОМ.
– С чего начинается проектирование, жизнь нового города? Какая концептуальная идея, на ваш взгляд, может лечь в основу проектирования Большой Москвы?
А. Боков: С четкой постановки задач – определения целей и ценностей. Концепцию Новой Москвы я обозначил бы очень просто: город, удобный для жизни. А главное, что удобный город – это ресурс капитализации, иногда более выгодный, чем нефтяные ресурсы.
Ю. Григорян: Наилучшая концепция для новой территории – это не Москва, а все же Подмосковье. Спроектировать здания не выше 15 метров и сделать зеленый пояс Москвы – «Подмосковную Швейцарию», где люди живут в гармонии с природой.
А. Асадов: Важно создать самодостаточное, сбалансированное место, где люди живут и работают. Прежде чем предпринимать такие действия, нужно провести ряд социальных исследований, изучить структуру населения. Может оказаться, что из-за расширения города увеличится транспортный поток: люди, живущие в северной части города, будут ехать на работу на юг. Также трудно представить продолжение московских улиц, так как все отсечено МКАД. Возможно, продолжать экспансию – не лучший вариант. Лучше сделать малоэтажный пригород с домами в пять этажей – они будут не выше деревьев.
С. Скуратов: Город стоит увеличивать только в том случае, если это позволит решить все его проблемы. Но сначала эксперты должны подтвердить, что это необходимо.
А. Скокан: Настоящий новый город – это что-то достаточно самостоятельное, независимое и отдаленное от существующих городов. А в нашем случае – это даже не сателлит, а какой-то протуберанец, выброс старого города, вступившего в стадию, когда он не может решить свои проблемы, оставаясь в старых границах. Поэтому фактически – это экспансия Москвы в пригородную зону, где незастроенными остались поля между лесами, деревнями и дачными поселками. Это то, что так или иначе происходило всегда и на других направлениях вокруг Москвы, с той разницей, что теперь это будет происходить более осмысленно и менее хаотично, чем всегда. С этой точки зрения любая градостроительная концепция, если удастся ее придерживаться, лучше, чем ее отсутствие.
– Можно ли построить за МКАД город будущего? Теоретически? Практически?
А. Боков: Это реально. Я был поражен опытом Сингапура – там в каждой гостинице написано «это воду можно пить», при том что город построен на болоте. Сколько они вложили средств, я не знаю, но за 30 лет они из английской деревни превратили территорию в процветающий, фантастически благоустроенный город. Даже в Сингапуре смогли, а там никаких ресурсов – даже пресной воды не было, крайне низкий образовательный уровень, преступность, наркотики┘
С. Скуратов: Не знаю, это тесно связано с существующей Москвой. Нельзя построить отдельное государство, где условия приближены к идеальным, а все остальное оставить прежним.
Ю. Григорян: Надо заниматься существующими проблемами, а убегать от них за МКАД глупо. Город будущего – это Москва, которая у нас есть, и нужно делать ее лучше.
А. Асадов: Мы только будущее и строим, а нормального настоящего никогда не было. Давайте строить настоящее.
А. Скокан: Все, что мы построим через несколько лет, и будет «городом будущего». Все, что мы придумываем и проектируем сейчас, и есть будущее для нас и настоящее для наших потомков, которые будут жить в придуманном нами сейчас будущем. Практически.
– Для чего или для кого готовы вы построить здание в новом городе?
А. Скокан: Хорошо было бы сначала спроектировать правила, по которым будет застраиваться новый город, то есть придумать язык для этого города, а потом на этом языке рассказать про театр, больницу или что-то еще. А может быть, там будут разговаривать на всех известных языках сразу, этакая архитектурная полифония, как в нынешней Москве.
А. Боков: На новой территории надо разработать совершенно новый тип жилья, который подходит именно для российского человека. У американцев есть свой четкий тип – двухэтажный коттедж, у европейцев – свои традиции, а у нас до сих пор традиция не выработана. Типовые многоэтажки, которыми застраивается все, – один из самых неудобных видов жилья. Предполагаю, что надо строить дома для пенсионеров, для молодежи, для неполных семей – каждый со своими особенностями. Лично для меня любой вызов привлекателен. Мне важно не что, а для кого и как.
С. Скуратов: Архитектор всегда готов строить. В новом городе или старом – вызов всегда интересен.
А. Асадов: Любое здание – для людей. Архитектор готов строить, и мы знаем, что здание должно быть универсальным. Если оно красивое и универсальное, то оно живет. А некрасивые сносят, хотя бывают и исключения.
– Чем новый город может, а чем не должен быть похож на Москву (на какую из «Москв» он может и, наоборот, не должен быть похожим)?
С. Скуратов: Он не должен быть похож плотностью застройки, не должен быть многоэтажным, а лучше, чтобы там было больше зелени.
А. Асадов: Должна быть нормальная, разнообразная среда со своими достопримечательностями. Почему-то считают, что достопримечательности строились когда-то давно, а сейчас их уже не делают. И еще нужно сразу задуматься об озеленении. У нас сначала асфальтируют, потом решают сажать деревья – вскрывают улицу. А для этого достаточно взять небольшой объем земли, подвести воду – и деревья будут нормально расти.
– Какой из современных городов мира может быть взят «за основу»?
А. Скокан: Образцом могут служить многие подмосковные города, построенные в 40–50-е годы. Это либо научные городки, либо поселки, построенные при каких-либо производствах. Если не замечать их обветшалости, то это хорошие примеры уютной и гуманной городской среды.
С. Скуратов: Копенгаген. В этом городе очень последовательно решается комплекс проблем – экологических, политических и т.п.
А. Асадов: Ряд европейских столиц – Осло, Хельсинки, Стокгольм. Они делают большие градостроительные проекты с выходом на воду. Причем центр очень сильно урбанизируется – говорят, в Москве высокая плотность застройки, но такая, как там, нам даже и не снилась, потому что это удобно и позволяет сохранить много зелени. Остальная часть города – пригород в пять-шесть этажей.
Ю. Григорян: Швейцария целиком – важны распределение застроенных территорий и их связь с природой. Застраивать поля неэкологично.
– Какие здания, сейчас занятые в Москве госучреждениями, наиболее интересны для освоения? Чем, на ваш взгляд, можно занять Белый дом?
С. Скуратов: Мне не нравится эта идея, потому что на место уехавших чиновников приедет в два раза больше людей. Госучреждения будут заняты под офисы (с большей плотностью, чем сейчас), потому что перестраивать их в гостиницы – дорого. Увеличится нагрузка на парковочные места. Я бы эти здания просто сносил, а на их месте делал парки.
А. Боков: Замечательная идея, я вам благодарен за нее. С удовольствием приспособил бы какой-нибудь такой домик – Белый дом, или «Дом 100», где сейчас Госдума сидит, под гостиницу. Причем это будет гостиница с судьбой, с биографией.
А. Асадов: Наиболее интересный – Кремль, а дальше – как руки дойдут. Кремль – это готовый музей с идеальной пешеходной зоной.
А. Скокан: Многие из них были бы интересны как романтические руины. Белый дом уже пребывал в этом состоянии, хотя это было совсем не романтично.
Дарья Гармоненко