Марина Образкова
Сетунь избежала закапывания в трубу, как многие малые реки Москвы.
Фото PhotoXPress.ru
В городе не хватает стандартов содержания особоохраняемых природных зон, уверены эксперты. Сами жители охраняют их как могут, но поскольку специалистов по ботанике среди них мало, рекреационные зоны превращаются в чащи, опасные для прогулок. А старые деревья, которые не вырубаются, потребляют кислорода больше, чем вырабатывают. И хотя городские власти обратили внимание на экологию, чиновников пока интересует вывоз мусора, а не зеленые насаждения.
Как только московский мэр Сергей Собянин вступил в должность, к нему стали обращаться различные группы тех или иных специалистов с просьбами обратить внимание на самые разные отрасли городской жизни. Первыми были краеведы, вторыми – экологи. И если первые выходят на митинги и пытаются быть услышанными, то экологи написали письмо. Где указали, что на так называемое благоустройство выделяется довольно много денег, но их освоение не всегда улучшает экологию города. Более того, активисты отметили, что экологическая ситуация мало связана с состоянием здоровья горожан.
Чуть позже и сам мэр обратил внимание на парки и настойчиво попросил разработать план озеленения мегаполиса. После этой просьбы новый глава Департамента природопользования и охраны окружающей среды Москвы Антон Кульбачевский выступил с довольно пространной теорией грядущего экологического развития. Оказывается, концепция улучшения экологии заключается в первую очередь в новой схеме утилизации отходов. По его мнению, необходимо объединять усилия Москвы и Московской области для совместной утилизации отходов. Он заявил, что необходимо в Московской и соседних областях строить заводы по переработке мусора. Отходы, несомненно, – наиболее важное направление развития городской экологии, которое до сих пор мало разработано. Что касается парков, к ним пока новый глава департамента не так пристально пригляделся. Несмотря на интерес к озеленению Сергея Собянина. На вопрос журналистов как он планирует развивать парковое хозяйство, Кульбачевский сказал, что все уже было продумано его предшественниками и нужно просто продолжать ими заниматься.
Эксперты же, в свою очередь, отмечают, что озеленение снижается при увеличивающемся населении и качество этого озеленения стремительно падает. Заведующий научно-проектным отделением сохранения и развития природного комплекса Института Генерального плана Москвы Александр Минин уверен, что, с одной стороны, у нас есть нормативная база, а с другой – она недостаточная, потому что на территории Москвы около 17 тыс. га особоохраняемых природных зон, которыми должны заниматься региональные власти. Федеральная зона у нас только одна – Лосиный Остров, а Битцевский парк, Люблино, Кусково и т.д. находятся в ведении столичных чиновников Департамента природопользования города, и именно этим зонам не хватает более внимательного отношения, уверен Минин.
Сейчас должна разрабатываться инструкции по озеленению, и для этого был объявлен конкурс. Есть региональные нормативы, но они в стадии отмены, и процесс создания новых еще идет.
Но при этом есть нюанс – все бюджетные средства распределяются по итогам тендеров и конкурсов. И кто будет заниматься озеленением – просто неизвестно. Это могут оказаться случайные люди, уверен эксперт. «Когда, например, объявлялся конкурс на территориальную схему парка «Москворецкий», его выиграла фирма, кажется, из Нижнего Новгорода. Эти люди создают нормативы. А потом реализацией благоустройства занимается другая компания, выигравшая другой конкурс», – объяснил Минин. По оценкам эксперта, чаще всего выигрывают конкурсы маленькие фирмы, которым легче варьировать ценой проекта, а большие исследовательские институты оказываются не у дел, потому что это неповоротливая структура и с большими накладными расходами. Однако сказать, что все столичные зеленые уголки неухоженны, просто нельзя. «У нас совершенно различное состояние парков – есть ухоженные, а есть особоохраняемые, и при этом заброшенные. И есть люди, которые утверждают, что так и нужно, однако городские лесопарковые зоны все равно должны быть ухоженны, потому что люди используют их для прогулок, заброшенность отпугивает простых горожан, а привлекает бомжей и хулиганов, устраивающих костры, – объясняет эксперт. – С особоохраняемыми территориями очень любопытная складывается ситуация. Настойчивые запреты на любую вырубку деревьев приводят к тому, что зона постепенно превращается в неухоженную. Например, в Битцевском лесу во время Великой Отечественной войны вырубались деревья, а потом на их месте сами собой выросли березы и осины. Все бы с ними было хорошо, если бы не возраст их жизни. Их жизненный цикл всего 40–70 лет. Сегодня эти осинники и березняки стоят мертвые, этот лес не вырабатывает кислорода, а потребляет его в процессе разложения. При этом жители ревностно настаивают на невмешательстве в лесные процессы – в результате возле умирающих деревьев начинают плодиться сорные породы деревьев, например синелистные клены, которые создают чащу и делают лес опасным для прогулок. В городе – растительные хулиганы, и если с обычными борется милиция, то с растительными – никто».
Специалист объяснил, что раньше стандарты для лесопарков различной ценности задавал Рослесопарк, а сейчас адекватной ему структуры просто нет. Однако некоторые экологически значимые действия все же совершаются. Дело в том, что когда-то на территории Москвы было около 800 рек и водоемов, осталось 140. Сегодня есть программа реабилитация рек. Если раньше их закапывали и прятали в трубы, то сейчас, наоборот, выводят на поверхность. Такие, казалось бы, незаметные для жителей и властей изменения повышают разнообразие городской природы и ее устойчивость, что впоследствии скажется на здоровье людей.
