Марина Образкова На меня напали. В собственном подъезде, вечером, около половины десятого.
Шла домой с работы. По дороге завернула в магазин, купила продуктов, поэтому обе руки были заняты сумками. Одета, как обычно, неброско – в куртку защитного цвета. Но сапоги с яркой вышивкой и на высоких каблуках. То есть видно меня было издалека. В ушах наушники, телефон с музыкой в кармане куртки.
Открыла электронный замок и аккуратно закрыла за собой дверь. Навстречу спускались двое оживленно беседовавших мужчин. Они открыли входную дверь и вышли, но одновременно с ними вошел человек в бежевой дутой куртке. Невысокий, 160–162 см, явно таджик. Тем временем я вызвала оба лифта. Человек с внешностью дворника двинулся по лестнице наверх. Удивительно, но сразу же стало понятно, что он не дворник и зашел не просто погреться.
Подъехал лифт. В эту секунду я услышала быстрые шаги. Кто-то, подскочив сзади, принялся шарить по моим карманам, дергать за одежду. Этот кто-то попытался затолкнуть меня в лифт. Вопреки усилиям незнакомца я развернулась. Если бы не сапоги на высоких каблуках и не сумки в обеих руках, моя реакция была бы резче.
В этот момент приехал второй лифт, и из него стали выходить люди. Нападавший выбежал на улицу, на секунду оглянувшись. Кричать и бежать за ним в данной ситуации было бесполезно, поэтому я просто вошла в лифт. Инцидент продолжался не более пяти секунд.
Уже дома я поняла, что оставлять происшедшее без последствий невозможно. Переобулась и поднялась к председателю местного ЖСК. Причем мысль была такая: надо предупредить всех.
Женщина-председатель засуетилась. Пообещала сообщить об инциденте дворнику, у которого в подчинении есть пара персонажей таджикской наружности. Потом сказала, что, наверное, мне нужно позвонить участковому и, возможно, написать заявление. Посетовала на неосмотрительность мужчин, впустивших в подъезд чужака.
Я вернулась домой и «на эмоциях» обзвонила нескольких знакомых, рассказала о том, что произошло. Все сокрушались, говорили, что нужно купить газовый баллончик, предлагали позвонить местным националистически настроенным хулиганам, советовали приходить домой раньше и даже выйти замуж – чтобы муж меня встречал.
Интересно, что ни один из семи человек, включая управдома, не посоветовал немедленно вызвать милицию и искать нападавшего. Хотя была готова его опознать (несмотря на то, что представители среднеазиатских народностей кажутся многим европейцам на одно лицо). Да и я сама (при том, что чуть ли не ежедневно общаюсь по работе с представителями правоохранительных органов) не набрала первым делом 02.
Несколько моих знакомых, когда я упоминала о милиции, сделали и вовсе неожиданный вывод. Они сказали, что искать какого-то таджика никто не станет, а меня проверять будут долго.
После этого стало абсолютно ясно, что думает наше население о работе своей милиции. Никому даже в голову не пришло, что она не только может, но и должна защищать граждан от таких хулиганов. Совершенно нормальной в массовом сознании выглядела ситуация, в которой гражданин отвечает за свою безопасность сам, носит газовый баллончик и далее по списку. Массовое сознание твердило: «Надейся только на себя, если хорошо подготовишься – выживешь и не будешь ограблен».
Возник вопрос: зачем же нам содержать столько силовых структур, если никто не надеется на их помощь? Ведь попытки защищать себя самостоятельно, без суда и следствия приводят к организациям в стиле Линча! Случай показал, что именно так и настроены поступать многие люди. Кроме силового метода никто ничего не предложил. Более того, сомневаюсь, что кто-то задумался об ином варианте решения проблемы. Правда, была и совсем инертная реакция: «Что-то украл? Нет? Нормально».
У меня нет претензий к участковому, возможно, он серьезный и ответственный представитель правоохранительных органов. Лично я его не знаю. И знакомиться все-таки не пойду.
