Светлый миг, побеждающий смерть

Он любил находиться в пути. Фото из архива Натальи Рожковой

Вдова поэта Наталья Рожкова рассказывала: «Я познакомилась с ним на последнем Всесоюзном совещании молодых писателей, он спорил с какой-то юношеской горячностью, отстаивая свою точку зрения и в то же время не обижая других. Меня поразила его заинтересованность произведениями коллег-стихотворцев, зачастую никого, кроме себя, не замечающих. Саша любил пространство, поэтому в домике, купленном нами после свадьбы за смешную цену, чувствовал себя вольготно среди бескрайних полей. Слово «уют» он не уважал с тех пор, когда, снимая комнату в коммуналке, по ночам печатал свои стихи на машинке, ставя ее на унитаз и сидя на полу».

В автобиографическом эссе Дорин делает характерное признание: «Я появился на свет в Москве, хотя истинным местом своего рождения считаю Красноярск, где прожил первые пять лет жизни. Я и сейчас иногда просыпаюсь от мощного гула великой сибирской реки, на берегу которой стоял барак моего детства. Этот живущий во мне гул до сих пор является одним из источников, питающих мои духовные и телесные силы».

Выпускник МАИ, став в совсем молодом возрасте ведущим инженером научно-производственного объединения «Импульс» (НИИ радиотехнической аппаратуры), Александр занимался разработкой и испытанием на полигонах образцов новой техники, имел 13 авторских свидетельств и изобретения, 5 из которых внедрены в серийно выпускаемые изделия. В начале трудных для оборонки 90-х высококвалифицированный инженер устраивается на работу сторожем в типографию налоговой службы. Впрочем, типография – не самое худшее место для литератора, тут издана его первая книга «Душа земной струны коснулась». Это название – из строчки стихотворения, посвященного замечательному гитаристу Сергею Орехову: «Нет, не гитара там звучала... / Не струны, нет! Не пальцев бег... / На сцене маленького зала/ Не бог, но и не человек./ ...И вдруг – непрожитой вернулась/ Любовь. И вечностью дыша,/ Душа земной струны коснулась/ И болью неземной ушла...»

Стихи Дорина печатали в газетах, журналах «Смена», «Молодая гвардия», альманахах «Истоки» и «Поэзия», однако одной из самых значимых своих публикаций он называл «Антологию русского верлибра», изданную в 1991 году: «Стекло больничного окна/ Как фокусирующая линза –/ Через нее все тоньше, резче.../ И птицы крик,/ И луч случайный,/ И скрип спешащих скорых шин».

Почти четверть века назад у Александра Дорина и Натальи Рожковой вышла совместная книга стихотворений, которую составил литературовед Вадим Кожинов. В предисловии он пишет: «Книга, которую вы держите в руках, по-настоящему интересна уже потому, что она объединила стихотворения жены и мужа: много лет я всматривался в историю отечественной поэзии, но другое подобное издание мне неизвестно (хотя и не могу исключить, что когда-нибудь уже выходила в свет забытая теперь «супружеская» поэтическая книга). И читатели, которые, как говорится, не пожалеют своего времени и души и вживутся в эту книгу, по всей вероятности, сделают не ожидаемые ими открытия». Считая Кожинова своим учителем, Дорин обращался к нему в стихах: «Так грянем же: «Славься!» – России великой,/ Великим идеям и судьбам сквозным,/ Где наших святых светоносные лики/ Крепили нам путь через морок и дым...»

Александр скончался от инфаркта в поезде, возвращаясь из села Дивеево, расположенного на пересечении паломнических дорог. Осталась фраза в его записной книжке: «Я умру молодым…» Он любил находиться в пути. Наталья Рожкова вспомнила поэтический поступок, за который ее супруг получил выговор по работе: летним утром вся столица была окутана, как снегом, тополиным пухом, поэт шел и бормотал: «серый пух, серый пух, Серпухов…» И вместо службы провел день, гуляя в этом городе, и позже написал: «Почему же в Серпухов?/ Электричкой звонкою/ Мой вопрос качается/ От житейских бурь.../ Только знаю:/ Боль пройдет –/ Стихнет, успокоится.../ Потому что –/ Серый пух и пылит июль».