Евгений Чигрин  |
| Он был и остается в первую очередь
интересен как персонаж эпохи. Фото РИА Новости |
В Сети пишут: ушел последний поэт-шестидесятник... Это так и не совсем так. Поскольку еще жив Виктор Соснора, пишет и публикуется Олег Чухонцев.
Но правда в том, что действительно с уходом Евгения Александровича Евтушенко ушла эпоха. Стадионная, величественная, курьезная и политизированная.
Он был и остается в первую очередь интересен как персонаж эпохи.
Новым поколениям сложно представить, что на его выступления (их нельзя назвать поэтическими чтениями в нашем сегодняшнем понимании) приходило огромное количество человек. Однажды пришли 14 тыс. человек, поэта уносили поклонники на руках… в буквальном смысле слова.
Я был знаком с Е.Е. с 2001 года. Познакомился с ним благодаря своему другу, поэту Анатолию Кобенкову. Восемь лет как на земле нет Толи Кобенкова: недавно на его родине открылся Музей Кобенкова. В Иркутске чтут своих поэтов. Он близко знал Евтушенко, но ушел гораздо раньше.
Мое знакомство с Евтушенко произошло на I Международном Байкальском фестивале поэзии. Мэтр, тогда здорово «подшутил» надо мной, затем обнял… Короче говоря, общение длилось все восемь дней фестиваля. Каждый день приходилось выступать вместе с ним на одних поэтических площадках. Особенно запомнилось, когда он всех нас, участников мероприятия, повез к себе на родину, на станцию Зима.
И почитали, и попили, и поели на славу! Но это требует отдельного рассказа…
Заезжали и на родину Вампилова, выступали в школе, где учился прославленный драматург… О котором Кобенков написал пронзительно: «И смеемся мы, и плачем, зная наперед: будет смерть, потом удача, не наоборот».
Цитирую, конечно, по памяти.
На моей полке стоят несколько книг Е.Е. с его дарственными, очень теплыми надписями. На первой размашисто начеркано:
«Евгению Михайловичу, Жене, брату-поэту с пожеланием новых стихотворений, которые бы взахлеб, как с трамплина, летели бы в большое небо…» Ну и двустишие, которое здесь приводить не буду.
Есть много фотографий с того памятного фестиваля. В этом году будет проходить XIV фестиваль на Байкале, но, пожалуй, такого представительного, в смысле состава участников, не было…
И вряд ли будет. Иных уж нет, а те далече…
Еще живы Юрий Кублановский и Александр Кушнер, Олег Хлебников и Надежда Кондакова, Анна Саед-Шах, Галина Погожева, Владимир Берязев, Лев Аннинский, Виталий Науменко, Андрей Богданов…
Но нет ни Кобенкова, ни его друга, поэта и художника Владимира Пламеневского, ни читинца Михаила Вишнякова, красноярца Романа Солнцева, ни моего друга, трогательного польского поэта и эссеиста Збигнева Доминиака.
Жив ли старейший французский поэт Анри Делюи? А Лилиан Жирадон? А Рэй МаКнис (США)? Именно тот МаКнис, о котором писатель Науменко написал на Facebook, вспоминая те дни: «Скончался Евгений Евтушенко. Мое самое яркое воспоминание о нем. Мы поехали поэтической бригадой, кажется, в Черемхово. И он говорит: мне нужна каска. Какая еще каска? Нет, нашли.
А он привез с собой чемпиона США по чтению своих стихов Рэя МаКниса (человек-тарзан). И вот мы сидим на сцене некого ДК, Евтушенко начинает читать перевод из МаКниса, сделанный Виталием Диксоном, – очень социальные стихи. И при словах «И места нам нет ни хрена в подвалах этого мира» начинает долбить этой каской по сцене. Вот мы, которые там сидели, действительно охренели. Мы то все лирики или футуристы, или то и другое, вместе взятое. А тут такой перформанс».
Конечно, я не был другом Евтушенко. И в силу возраста, и в силу других обстоятельств. Но был знаком с его друзьями. Бывал у него несколько раз в Переделкине. Приходил по его приглашению на его авторские вечера. В ЦДЛ, Дом кино. Предпоследняя встреча с человеком, который «Поэт в России больше, чем поэт…», состоялась совсем недавно: это было закрытие Года литературы и одновременно открытие Года кино. Декабрь 2015-го. Санкт-Петербург. Общались много и в формате круглого стола, на поэтических выступлениях.
На заключительном банкете я подошел к его столу и передал ему подписанную книгу «Подводный шар». Он как-то мягко улыбнулся, погладил обложку и сказал: «Увезу в Оклахому…» На следующий день вечером он улетал в США, где жил последние годы. Но была и еще одна встреча, мельком, на собрании ПЕН-клуба, 15 декабря 2016 года.
Прощай, поэт.
Красногорск (Московская область)
