Потеря гравитации

Петр Наумович Фоменко, народный артист России, педагог, воспитавший несколько поколений ныне знаменитых актеров и режиссеров, основатель и бессменный руководитель «Мастерской Петра Фоменко» умер вчера на 81-ом году жизни. Для отечественного театра он был не только безусловным театральным, но равно – и безусловным человеческим авторитетом, примером служения и какой-то редкой сегодня безукоризненной честности в профессии. Его уход можно сравнить с потерей гравитации, не больше и не меньше.

Накануне открытия нового сезона многие люди театра интересовались – когда же будут отмечать юбилей Фоменко. В июле он отметил 80-летие, но, что стало для него уже привычкой, Петр Наумович бежал из Москвы в далекую свою деревню, где спрятался и от поздравлений, от официальных и неофициальных торжеств. Фоменко был важнейшей фигурой для российского театра. В первую очередь потому, что в последние годы как-то естественно уже звучат слова о том, что сама идея театра-дома изжила себя, что русский репертуарный театр остался в прошлом, нужны инновации, резиденции, приводя в пример Европу или кого-то из наших с его новым театральным проектом. И все, кто еще готов был сопротивляться этому все более громкому и все более единодушному хору, приводили как последний пример «Мастерскую Петра Фоменко», а в последние годы – еще и «Студию театрального искусства Сергея Женовача». И тот, и другой – классические русские репертуарные театры, тот и другой – успешные, имеющую свою публику. «Мастерская Петра Фоменко», с первых лет своего существования, еще и активно гастролирует за рубежом, причем ездит не только, чтобы сыграть один спектакль в афише какого-нибудь фестиваля, но выдерживает недельные гастроли в одном городе, бывало и дольше.

Строитель театра. Не каждый великий, не каждый большой режиссер обязательно строитель театра, но Фоменко был классическим режиссером в этом смысле: он воспитал не одно, а даже несколько поколений актеров, которые и составили цвет и славу его «Мастерской…». Он построил театр и как духовную и творческую общность, и как место – на Кутузовском, с третьего кольца виден его театр – замечательное новое здание. Его ученики режиссеры, с профессией, унаследовали от Фоменко вкус к своему дому, а не к перемене мест: свой театр строит Сергей Женовач, другой ученик Фоменко Миндаугас Карбаускис собирает свой театр сегодня, возглавив Маяковку. Свой особенный мир – в спектаклях, которые выпускает у Камбуровой, в ее театре Иван Поповски…

В сегодняшнее наше время, когда все в России, как мантру, повторяют, что надо омолаживать руководство там и тут, пугаются, узнав, что где-то средний возраст старше 30-ти, не дай бог – сорока лет, Фоменко доказывал своим личным опытом, что возраст – состояние духа, а не тела. Все знали, как тяжело он болеет, но в спектаклях виден был по-прежнему одновременно мудрый и очень молодой, легкомысленный даже в чем-то и всегда – веселый человек. Фоменко любил Пушкина, мог читать его долго, читал – замечательно, и в этой легкомысленной веселости, озорстве даже он наследовал Пушкину, главному русскому гению. И ещё, вроде не для этой печальной и прощальной минуты, – Петр Наумович Фоменко умел быть легкомысленным до самых последних дней, то есть самые глубокие мысли у него были легкокрылыми. Часто – весёлыми.

Он и театр создал и возглавил в 93-ом, когда ему было уже за шестьдесят! Все молились – ну, хоть бы еще прожил, ну, пожалуйста… И как же нам всем повезло, что ему было отмерено еще 20 лет, 20 счастливых лет русского театра. То есть для русского театра это были не самые простые годы. Реформы, новые и новые законы затрудняли, ставили под сомнение само существование театра как института, но, приходя в «Мастерскую Фоменко», люди вспоминали радость свою, исполнялись той самой светлой жизнью, которую воспел когда-то Блок.

В его жизни были спектакли удачные и не очень. Был легендарный – один из главных спектаклей 60-х, «Смерть Тарелкина» в Театре Маяковского, поставил он. Премьеру вроде бы играть разрешили, но политические параллели скоро стали так очевидны, что спектакль скоро закрыли. Не слишком счастливой была и его работа в Ленинграде, в Театре Комедии, в итоге Фоменко вынужден был покинуть и театр, и город – конфликт с тогдашним первым секретарем горкома партии Романовым был явно антагонистическим. И приглашение в ГИТИС казалось ему наверняка временной гаванью, переждать и – дальше. А вышло, что свое настоящее, главное театральное счастье и дело жизни Фоменко найдет именно здесь, в стенах театральной школы.

Фоменко не писал и не подписывал писем в защиту или тем более в осуждение Pussy Riot, не выходил на митинги с белой ленточкой наперевес, но всегда был непререкаемым авторитетом в профессии, для чего и не надо было ему делать те или другие заявления, осуждать или превозносить. Но в его ироничных глазах многие читали отношение и к тому, и к другому, и к третьему. И в его присутствие, пока он с нами, неловко было поднимать на щит иных героев нынешней сцены, поскольку оставалась точка отсчета, система координат.

Его не стало и точно гравитация потеряна. Как написано в словарях: гравитация – универсальное фундаментальное взаимодействие между всеми материальными телами. Ну, вот в театре Фоменко выполнял, как сегодня становится ясно, примерно такую роль.