Под подозрением

Дело Сухово-Кобылина. / Сост., подгот. текста В.М. Селезнева и Е.О. Селезневой; вступ. статья и коммент. В.М. Селезнева - М.: Новое литературное обозрение, 2002, 544 с. (Россия в мемуарах).

Русский драматург Александр Васильевич Сухово-Кобылин написал три пьесы, одна из которых - "Свадьба Кречинского" - не сходит со сцены вот уже вторую сотню лет. Три пьесы за 86 лет жизни. В XIX в. писали помногу, любили это дело, а тут три пьесы - не густо. Но самого Александра Васильевича это нимало не беспокоило - он вообще себя писателем не считал, точнее, считал себя не только им. Кто же он был на самом деле? Для того чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к его "трудовой" биографии. Итак, происходил из древнего дворянского рода, имел несколько деревень, разводил лошадей, фабрикантствовал, сек крестьян, переводил Гегеля, сажал лес, участвовал в скачках (призовые места брал!), донжуан был тоже еще тот, физкультурой занимался (да не абы как, а посвящал этому значительную часть своего времени), ну и, понятное дело, пьесы писал на досуге - в тюрьме, например. Вы еще не поняли, кто он? Да новый русский - вот кто, новый русский XIX века, - в те времена их тоже хватало.

Как мы уже упомянули, в тюрьме сиживать крепостнику Кобылину довелось. Собственно говоря, этому эпизоду биографии драматурга и посвящена представленная книга. Нет, не тому, где сидел, а за что. И кто виноват. Этот проклятый вопрос нации здесь более чем уместен, ибо был под судом наш герой по делу об убийстве Луизы Симон-Деманш, тело которой было найдено за Пресненской заставой. Девушка была вывезена из Франции красавцем Кобылиным и находилась у него на содержании. Кроме будущего драматурга были под судом также его дворовые. Следствие и велось для того, чтобы выяснить - сам ли барин убил или же его дворовые, не спрося на то разрешения. В общем, темное дело. С одной стороны, несчастная француженка будто бы мешала личной жизни Александра Васильевича, устраивала ему сцены ревности, а так как будущий драматург характер имел взрывной, то во время одной из таких сцен он схватил предположительно подсвечник и┘ Но, с другой стороны, дочь свободолюбивой Франции будто бы третировала дворню, и дворня терпела, сколько могла. Читатель теперь имеет возможность самолично ознакомиться с материалами уголовного дела - это первая часть книги. Каторги Кобылин избежал, но и безусловно оправдан не был - отпустили его "ходить под подозрением до конца жизни". Он и ходил. Из дневника 1851 года: "1 июля. Был на балу. <┘> 5 июля. Был на балу. <┘> 12-е. Погода теплая. <┘> Вечер. Скачки. Манькевич проиграл - Вадим выиграл. 13-е. Утро. Скакал по кругу. <┘> 14-е. Скачки. 15-е. <┘> Купался целый час - был вечер у Бессана. <┘> 16-е. Скачки" и т.д. Дневник драматурга периода следствия и суда - как это ни странно, наиболее скучная часть книги. Казалось бы, человек под судом за убийство, а понять, что там у него "внутри" творится, из этих коротких малоинформативных заметок практически невозможно. Жалуется на то, что приходится взяток много давать, на то, что топлива завод потребляет не в меру. Но ведь не за этим же дневник мы читаем, не за этим - ждем все, когда излияния покаянные начнутся или хотя бы брань на несправедливую долю барскую и происки врагов. Зря ждем, не будет этого, вместо них - приходы-расходы на текущий год.

Наконец, самая интересная часть книги - последняя, Сухово-Кобылин в воспоминаниях и письмах современников. Видно, как громкое преступление обрастает массой невообразимых слухов. Апофеозом, как всегда, выступает народная молва. Вот устное свидетельство крестьянина деревни Кобылинки П.Н. Пименова, записанное учителем приходской школы: "Первая жена была француженкой, вторая - англичанкой. Были и любовницы, одну из которых он убил - немку Луизку". Вот всегда так, чуть что - все на немцев валим. А суда путевого как не было, так и нет.