Чудеса и исключения

Допустим, вы фантаст, или детективщик, или другой какой литературный столяр, или плотник, или какой еще прозоточец с несмываемым штемпелем "коммерческий автор" на лбу. Вы пришли в издательство (не в журнал - в книжное издательство!) и приволокли сорок листов рассказов. Допустим.

Знаете, что вас ждет? Дистиллированные глаза сидящего на самотеке редактора, его же осиновое рукопожатие, его же "до свидания", высушенное от долгого предъявления пострадавшим. А чего вы хотели? Вы нарушили законы жанра. Вы вперлись в царство романов с этим... с "малой формой". И вы еще хотите, чтобы эту вашу форму кто-то читал? Наивных писателей надо отстреливать. Из гуманизма. Чтобы не мучились.

Бывают чудеса, бывают и исключения. Исключения, как известно, лишь подпирают правила, опровергнутые каким-нибудь чудом. Например, автор становится Популярным (десяти опубликованных романов для этого обычно хватает) или даже Очень Популярным (пятнадцать романов). Тогда совершается Исключение. Полированный редактор, приятельски погромыхивая по усыпанному трудовыми мозолями хитиновому панцирю заматеревшего писателя, говорит что-нибудь вроде: ну давай сборник твой издадим... рассказики... эти теперь все купят... И издает, издает все запасы подчистую.

А бывает - Чудо. И автор вроде тот же фантаст, и романы у него такие же толстые... И десять их вышло уже... А издателю все кажется, что не получается у автора стать популярным. Не похожи его книги на популярные, ни фига не похожи. Не такие они кругом, как надо бы. Любовь есть, но какая-то сложная. Чудеса есть, но какие-то невыгодные и неэффектные. Действие тоже какое-то странное... И в серию никакую не лезет... Нет, громко думает издатель, мне-то самому это нравится, но читатель-то у нас не такой...

И вот тут Чудо как раз и может произойти. Потому что забудет издатель вдруг о "правильном" читателе или даже проще - пошлет его, убогого, на фиг. И напечатает "неправильного" автора. Просто возьмет - и напечатает. Без оглядки на серую серию, гнилую рентабельность и собственное непогрешимое коммерческое чутье. В дистиллированных глазах что-то взмутится, заиграет. Руки вспотеют, голос плеснет. И сначала он роман вопиюще неправильный издаст, потом сборник, а потом что-то сверкнет - и автор окажется вовсе даже не коммерческим, а как бы даже Престижным...

А Престижному автору позволено сборники издавать даже чаще, чем Очень Популярному.

И все. "Свершилось Чудо!" - как обоснованно заметил как-то Карлсон.

А могло и не свершиться.

Легко.

* * *

Все это подразумевает существование Правила, некоей как бы власти, исполнителем грозной воли которой (а также вершителем Чудес и Исключений) является издатель. Густопсовая банальщина, все знают, что это за власть. Даже называть не буду - из презрения.

Давайте лучше удивимся рабской и униженной готовности, с которой издатель этой власти служит.

Я сейчас не о тех, кто в гениальных снах видит обложку нового проекта - хоть копеечно-бумажную, хоть с бронзовыми накладками на теплой коже. Я не о творчестве, каким бы оно ни было. Я о тех, кто прямо с утреца начинает выблевывать на прилавки тщательно проверенную на наличие (именно на присутствие) запаха литосетрину.

Такой не будет озадачиваться новыми идеями. Все уже придумано. Люди охотно платят большей частью за что-то знакомое и простое. Книга в этом отношении ничем не отличается от силоса: на вилы - и в кузов, на вилы - и в кузов... Кончилось? Сбегайте к "творцам", они еще отгрузят. Обязательно отгрузят, не может быть, чтобы не отгрузили. И опять: не то противно, что отгружали, отгружают и отгружать будут. Это нормально. Мерзко то, что такие издатели силоса ждут от всех, блин, творцов.

- Это народ покупать не будет, - говорят они тем, кто наивно предлагает что-то иное. - У коммерческой литературы, - втолковывают, - свои законы. Книги с названием "Звездные бойни" - покупают, "Клыки калеки" - покупают, "Долбобой", "По горло в Галактике"... Но название, - развивают мысль, - еще не все. Содержание, содержание должно названию соответствовать, чтобы читатель не чувствовал себя обманутым!

И - на закуску, - добивая:

- А вы что принесли?!

Опровергайте, меня, родные мои книгоделы. Опровергайте что есть сил. Каждая книга, не похожая на суперсериал "Чокнутый против Стукнутого" или на дамский хит "Рабыни из Бикини", будет вам зачтена. Не мною, конечно, а той самой как бы властью, диктующей вам ваши Правила. Вы еще не поняли, а она тоже травится вашим силосом, ее тошнит, она дохнет на ходу! Ей тоже нужна свежатина - не убоина, а воздух свежий, проза чистая, которую приятно в руки взять.

Вечером ты же, продюсер "Пламенной Чикиты" и "Чикнутой Пальметты", сядешь в удобное кресло и раскроешь - "Театральный роман"... Нет! Вот - "Мастера и Маргариту" ты раскроешь и будешь хохотать над пошлостью московской литературной тусовки. Искренне, весело. Или возьмешь "Маятник Фуко" - и тоже будешь веселиться, читая роскошное описание итальянских издательских хитростей.

"Канальи, - будешь думать ты, - вот канальи! С нашим-то быдлом все гораздо проще..."

Не хотите меня слушать - учитесь у заокеанских коллег. Они вам на пальцах (на пальцах, блин, что бы вы под этим ни понимали в своих понятиях) расскажут, что масскульт жив не столько постоянным повторением, сколько постоянным обновлением. А это значит - поиск, эксперимент, риск. Берроуз, Эдгар Райсович, тарзанья звезда попсухи и тиража, был настолько непривычен в своем 1912 году, что только безбашенный журнальный гений Роберт Дэвис мог взять и напечатать его "Принцессу Марса". Прошло еще два-три года - и новые романы Берроуза перестали быть сенсацией, перейдя в разряд просто хитов. Обычная судьба для литературного силосодава.

Акунин сползает в рейтингах, сами же скулите об этом. И Гарри Поттер - сползает. И сотни иных сползут, тех, которых вы пока не нашли, потому что не хотели искать. Ждете, что вам шедевр на блюдечке принесут? Уже принесли. Помните? Вы им еще советовали что-то насчет называний и содержания. Догоняйте, пока те не далеко ушли. Фамилии не забудьте спросить.

И запомнить.