Бытовая химия

"Азбука" вновь выпустила "Парфюмера" Зюскинда. Хорошо изданный, с золотым тиснением, виньетками томик в три пальца толщиной. Об этой книге много что понаписано, она родила огромное количество ассоциаций и метафор. Есть даже, кажется, коллекция модной одежды, которая так и называется - "Парфюмер". Это, конечно, есть история о злом гении. Но это еще и история о химии.

Зюскинд написал роман о волшебнике запахов, сюжет этого романа быстр, как сюжет хорошего рассказа. Противоположно Мидасу, все, к чему прикасается парфюмер, превращается в прах и тлен. Империя, великая французская империя, загнивает на корню, как неубранный урожай. Человек с говорящей фамилией Гренуй не изгой, не унтерменш, это существо-функция, катализатор. Живое при нем превращается в неживое, поэтому роман посвящен химии распада. А распад всегда пахнет сладко. Специфика запаха разложения в том, что она притягивает.

При этом потребитель массовой и прочей литературы, как муха, тянется к сладкому запаху разложения.

Зюскинд написал успешный роман-метафору. Он успешен потому, что это - одновременно - и триллер, и философский текст, синтез массовой культуры и элитарной эстетики. Он увлекателен и стимулирует логические построения.

Во-первых, Зюскинд написал роман о соотношении гения и злодейства. Еще пример Вагнера показал, что можно быть подонком и гением одновременно. У Зюскинда эта мысль представлена в чистом виде.

Парфюмер-персонаж именно функция. Не тварь дрожащая, не право имеющий. Бездушная функция, химический катализатор процессов. И, наконец, парфюмер - это упырь. А упырь питается чужой любовью и ненавистью. Вообще - чужой жизнью. Сам он холоднокровен - как лягушка. В данном случае он живет чужим запахом. Запахи для него инвариантны, они лишены эмоций - только инструмент, формула инструмента. Вот он, карабкаясь к цели, убивает двадцать шесть девушек - здесь есть привкус сакральной цифры, недаром некоторые считают, что панфиловцев обсчитались и на самом деле героев Волоколамского шоссе было столько же, сколько бакинских комиссаров.

Гениальный карлик-нос (здесь показывает нам из-за угла нос ассоциация с персонажем сказки Гауфа) занюхивает до смерти своих жертв, это для него естественно как дыхание. А гибель самого карлы случайна в локальном пространстве, но закономерна в общем. Никто не может завоевать весь мир, нет вечных империй, характеристические сроки отмерены, текел и фарес им в руку. И парфюмер не может занюхать весь мир - против него стоит закон больших чисел.

Но, во-вторых, и в главных, другое. Тема романа - бытовая химия. Гренуй был, по сути, химиком. Именно десятки, если не сотни флакончиков с разноцветными жидкостями окружают потребителя массовой культуры в квартирах и собственных домах. Именно с химией связан наш быт. И парфюмерные запахи имеет все - вплоть до бензина.

Химические растворы с искусственными запахами окружают потребителя в ресторане, автомобиле, тонкая пленка этих составов сохнет на мебели и стеклах. Большинство героинь фильмов о любви и любовных романов сперва сомневаются в своем чувстве - "ведь это просто химия", убеждают они себя.

Химия, кстати, долгое время была в литературе тенью физики. Пугало ядерного оружия и планетарных катаклизмов делало свое дело в массовом сознании, но на рубеже веков физика отдалилась от обывателя, а химия медицинская и парфюмерная начала отвоевывать свои позиции.

Теперь физика окончательно залезла в черный ящик, красота квантовой механики и построений единой теории поля никогда не была доступна обывателю. А слово "химичит" недаром имеет особый смысл в русском языке. И неспроста Маяковский просил о воскрешении именно химика.

Поэтому можно сказать, что Зюскинд написал о химическом парфюмерном оружии. Особом оружии современной цивилизации. Недаром химическое оружие называют "ядерной бомбой для бедных стран".

Парфюмер был химиком, причем как химик он слишком хорошо выполнил свою задачу.

Торжество химии вообще губительно - и дома, и в огороде.