Скучная история

Курицын написал роман. Точнее, даже не роман, а заявление о приеме в писатели. Заявление подписали Акунин и Пелевин. Для полноты не хватает Сорокина. Вместо него заместитель главного редактора издательства ОЛМА-ПРЕСС предупреждает, что продажа этого страшного произведения лицам, не достигшим 18 лет, запрещена. Заявление можно было бы счесть рекламной шуткой, однако издательство действительно испугалось и весь тираж книги отправило запечатывать в целлофан.

А вот если бы вообще запретить книгу, то роман бы идеально выполнил свою роль, став бы чистым жестом.

Ведь текст в данном случае не важен. Для Курицына главное - стратегия, манифестация себя в качестве писателя, ибо что может быть желаннее статуса запрещенного писателя?!

К восприятию "модного критика" в ранге "беллетриста" публика уже подготовлена. В статьях и эссе бывший апологет постмодернизма иначе себя и не называет. При любом удобном случае он не преминет заметить, что "писателю нужно бывать в разных местах", или на празднике "Нового мира" в музее Цветаевой, наблюдая за толкотней приживальщиков музея у стола с выпивкой и закуской, подумает, что хорошо бы роман о них написать. С убийством, разумеется, в основе сюжета.

Курицын мастерил свою "Акварель для Матадора" с прицелом на массового читателя. Хотел сделать супербульварное чтиво, стремился "перепапить" доценок и конецких вкупе с бушковыми, выжать из жестокого боевика все, что можно. И чего нельзя. Чтобы уж дальше некуда. Мат так мат, драки так драки (то есть "мочилово", описанное с экспрессией кича), эротика - так порно, наркотики - так акварель. Кушайте на здоровье. Я вам изображу и как шахматного коня в анус вставляют, и как "жаб" пользуют на рокерской гастрольной барже, и как кокаин потребляют, и как неграм челюсти крушат.

Что и говорить, писательский (и читательский) опыт, накопленные впечатления (отчасти уже прошедшие проверку в эссеистике) использованы по полной программе. Но роман - это не эссе. Спасительная рефлексия, ироничная дистанция между повествователем и героем, автором и происходящим и другие вполне симпатичные черты критико-публицистических текстов Курицына тут не работают.

Вместо этого закономерно начинает работать психоанализ, то есть отовсюду выпирает обнаженное намерение писателя. И чувство юмора начинает изменять - "Люди лунного света" - как назвал их Жванецкий" - и, правда, смешно.

Может быть, Курицын и рад "играть с дискурсом" российского боевика - да не знает как.

И уже Курицыным рассказанная история про новый наркотик акварель, и боевые похождения фээсбэшника Матадора с его любовью к провинциальной девушке Арине, приехавшей в Москву за славой и впечатлениями, и ходульно-обязательная сюжетная канва с битвой силовых ведомств за власть и рынок (наркотиков, понятное дело), и любимые курицыновские идеи о легализации легких наркотиков, и стеб а-ля Пелевина на тему потребления кокаина советскими чекистами или же вокруг экзотических обрядов африканских племен - все это прежде всего скучно.

Не думаю, что он добивался этой эмоции, но эпатажного заряда хватает ровно на половину романа. А после того как все уже сказано, постельные сцены, наркотическая богема, клубная тусовка описаны - начинается нудное и механическое сведение сюжетных концов с концами.

Разумеется, в финале побеждает любовь. Матадор совокупляется с Ариной, а Курицын изощряется в жанре эротических этюдов, то есть предлагает читателю свои стилистические экзерсисы описания коитуса.

Ключевым же для авторской концепции (или стратегии) можно считать один из эпизодов романа: описание "тошнотворного шоу". Шоу, прямо скажем, нехитрое. Участников двое - мужчина и женщина. На протяжении 66 минут он непрерывно ест. Из ее рук. А после кормления она раздевается, он на нее блюет, и они сливаются в объятиях. В зале смех и крики восторгов. Автор этой замечательной постановки идет к выходу и не без удовольствия думает про себя: "Какая мерзость".

Ладно бы мерзость - тоска! Грусть, уныние и угрызения совести.

Сорокину недавно Курицын посоветовал преодолевать постмодернизм сочинением "занимательных историй". И правильно. Вот если б он сам прислушался к собственному совету и написал тоже что-нибудь занимательное. Лучше бессюжетное. Или невинное, как "Курочка Ряба".