Лицом к фольклору

"Современный читатель повернулся лицом к фольклору", - сообщают составители книги. Лицом не лицом, а повернулись, фольклор действительно становится моден. Это связано не с простым любопытством или случайностью, а с весьма конкретными причинами.

Россия - государство промышленное (несмотря на огромные пахотные территории) и урбанистическое. В деревнях уже мало кто остался, да и те почти все старики. Город, где проживает основная часть населения, "оторван" от села. Что там сейчас происходит, для многих загадка. Традиция забыта.

Мода появляется всегда на что-то редкое, новое. Или на то новое, которое хорошо забытое старое. Появление сегодняшней моды во всем мире, в том числе и в России, на славянский фольклор (не только русский) продиктовано именно этим. Это касается не только литературы, но и музыки (этим обусловливается появление групп "Иван Купала", "Воплi Вiдоплясова" и рост их популярности).

Интересно также и то, что последнее время мода на все "народное" имеет две составляющие - языческую и православную. Собственно говоря, православная традиция в некоторой степени включает в себя и языческую. Наиболее популярна последняя: Россия - православное государство. Это тоже часть госполитики: восстановлен храм Христа Спасителя, патриарх принимает активнейшее участие в политико-социальных делах и мероприятиях. К тому же Россия долгое время была атеистическим государством. Отсюда - своеобразная мода на "веру". Сначала появилась "любовь" к крестам, и никто не прятал их под рубашку - их выставляли напоказ, потом пришла мода на венчания в церкви (перед этим все повально кинулись креститься), потом на отпевания. Мода в России всегда была немного особенной: если в моде белые волосы или вертикальная химия, то каждый считает своим долгом применить это к себе, что уж говорить о любимой нами платформе┘

Мода - явление закономерное, политическое и социальное. Это, конечно, и так все знают. Но авторы вступительной статьи либо никогда не интересовались историей, психологией и собственной темой, либо живут где-то в изолированном мире. Разе не странно то, что они пишут: "К концу каждого века Россия (а тем более, что на дворе не только конец века, но и завершение тысячелетия), в отличие от прочих стран, всегда относилась мистически". Это неправда. Даже обсуждать это не буду, достаточно вспомнить, что творилось в средневековой Европе, ожидающей тысячный год, достаточно вспомнить, что было накануне века двадцатого, а если уж вспомнили, то зачем забывать, что все общественные ощущения то ли конца света, то ли еще какой напасти были присущи не только России, да и возникли не в ней, а пришли из Франции и Германии, впрочем, как и обычно. Зачем писать неправду, чтобы показать особый путь России, когда этот путь и так особый, но не оттого, что у них все не как у нас, а оттого, что у нас все немного иначе?! У всех все немного иначе. И это связано не со славянофильством и западничеством, а с менталитетом. Странно также и то, что авторы книги, претендующей на серьезность и актуальность, использующие серьезные работы, исследования, ссылаются на непонятно кого, то что в народе называется ОБС (одна баба сказала). Вот тому примеры: "Говорят, что три-четыре поколения должны прожить полностью вне языковой среды, чтобы их потомки вышли из конкретного языкового пространства" (кто говорит? Есть же конкретные исследования); "Кто-то придумал, что "я" - последняя буква в алфавите" (кто придумал? Даже комментировать не стану); "Говорят, что народ раскрывается в своих песнях, обрядах, былинах, плачах, сказаньях" (да кто же те мудрые мужи, которые говорят такие умные вещи, как их зовут?! Расскажите, мы так хотим это узнать!).

Это чудовищно.

Ладно, с "угнетенным языком" еще можно согласиться, если это не лингвистический термин, а эпитет такой (ну хотя бы где пояснили, да ладно), но все остальное абсолютно беспомощно, вот тому еще пример: "Учитывая, что история России - это история войн, остается не только поражаться живучести наших традиций, но и задумываться о насущной их необходимости для народа┘" Я не говорю уже о языке девятнадцатого века, применяемом во вступлении, я о другом - разве нельзя эту формулу применить к любому другому государству?! Да и теория заговоров и катастроф уже придумана, так зачем изобретать велосипед? Чтобы все по-русски? А что касается так называемой "живучести традиций", то наши традиции сохранились, пожалуй, хуже, чем в Германии после Второй мировой. Там-то, несмотря ни на что, их помнят, нам же стоило пожить при модном коммунизме семьдесят лет, как память народа почти очистилась. Да и раньше отделить истинно народное от всего прочего было не просто: стихи-то к большинству "народных" песен писали образованные дворяне, а не крестьяне - носители традиций. Но время стирает и это.

Традиции остались в прошлом, поэтому и стали модны. Интерес к ним, конечно, еще будет возрастать, но вряд ли их удастся применить к жизни, по крайней мере так, как это было в минувшее время. И это вполне естественно.

Вряд ли беременная женщина будет руководствоваться таким советом, как определить, кто у нее будет: "Мальчика же следует ждать, когда у последнего ребенка на шее волосы не заканчиваются косичкой; когда отец ожидаемого дитяти во время пути найдет кнут; когда кто-нибудь из семейных, выбежав с ткацким прутком, увидит прежде всех какого-нибудь мужчину <┘>" или по форме живота, - она преспокойно пойдет и сделает ультразвук. Это нормально.

Подобная книга должна быть не руководством к действию, а справочной литературой о жизни и традициях русских того времени, ушедшего времени. Этим требованиям книга вполне отвечает, и составлена она хорошо. В нее вошли Успенский, Костомаров, Шмелев и другие не менее замечательные люди. Интересны литературоведческим анализом работы Смирнова, интересен "Словарь родства" В.Харузиной. Это действительно любопытно - мы в городе употребляем применительно к родству приобретенному только "тещу" и "свекровь", в деревнях же применяют практически все и не путают, кто золовка, кто свояченица. Из приведенного словаря можно все это узнать, а также понять, чем отличаются братья единоутробные от единокровных - у первых общая мать и разные отцы, у вторых - общий отец, но разные матери.