Ужасное далёко

Что лучше – ужасный конец или ужас без конца?.. Иллюстрация создана при помощи нейросети Flatai

Новый роман Алексея Иванова «Вегетация» вышел под занавес 2024 года, в декабре, что не лишено смысла: конец года, а в произведении речь идет о постапокалиптическом будущем – все сходится. Книжка совершенно не праздничная, оптимизма в настроение не привносит, но, с другой стороны, и оторваться трудно. Один совет читателям: как-нибудь перетерпите начальные главы романа. В антиутопиях и всевозможной научной (да и не только научной) фантастике так принято: надо описать «сеттинг» (от англ. setting – «помещение, установка, обстановка»), ввести всех в курс дела, что это за мир такой, как в нем все устроено, кто и с кем воюет, ну и все в таком духе. После вводной части начнется такой лихой боевик пополам с роуд-муви (от англ. road movie – «дорожное кино»), что все это немедленно попросится на экран. Действие так и несется вперед, подстегиваемое ритмичным слогом:

«Харвер топал в пыли, снова приближаясь к «танку» сзади. В кабине харвера Егор Лексеич деловито сунул пятерню в перчатку гаунтлет-пульта. Харвер расправил суставчатую ручищу с чокером и жадно потянулся к «танку». А на «танке» другой алабаевец, хватаясь за скобы и поручни, на ходу пробрался по корпусу к башенке крана. Кран ожил. Его стрела, удлиняясь, выехала над кормой «танка» и отбила ручищу харвера».

Сразу хочется предупредить, что роман щедро усыпан сценами насилия и ненормативной лексикой. Другое дело, что Алексею Иванову удалось крайне изящно деконструировать одну из главных составляющих любой антиутопии – собственно, «сеттинг» или хронотоп. Чаще всего автор антиутопий, подробно обрисовав ужасный новый мир, начинает с удовольствием в нем орудовать. Разоблачение предполагается одно-единственное: верил главный герой в Единое Государство или в Океанию как во вполне справедливый порядок, а потом открыл другую сторону медали. Вот, собственно, и все сюжетные повороты. В «Вегетации» же устроено все куда хитрее, потому и разоблачений будет несколько. И проблема будущей России в романе Иванова не в войне между Америкой и Китаем, не в радиации, поразившей леса Урала, по которым странствуют герои, все совсем не так однозначно. Но раскрывать главные тайны романа совершенно не хочется, скажу только, что читателя ожидает немало сюрпризов, а местные леса в финале смотрятся близкими родственниками лемовскому Океану из «Соляриса» или природным силам из «Ужаса» Артура Мейчена.

Алексей Иванов. Вегетация. – М.: Альпина нон-фикшн, 2025. – 536 с.

Так и думается, что Егор Алексеевич – аналог капитана Нерехтина, а с членами бригады наверняка произойдут метаморфозы как в прямом (радиация же везде), так и в переносном (как в упомянутых «Бронепароходах» с персонажами этого романа Горецким и Мамедовым) смыслах. По второму пункту между романами действительно много общего: к финалу несколько изменит взгляд на вещи простецкий Серёга, неожиданно раскроется Витюра Матушкин…

Но больше здесь открытий и превращений крайне неприятных. А главным мерзавцем как раз и видится «дядя Гора», бригадир. Сколотивший большое состояние на войне и даже прикупивший домик в Португалии «Лексеич» наслаждается кровавой бойней, он отказывается от выгодной сделки с конкурентом-бригадиром Алабаем, подставляя своих же, проливая чужую кровь. Ему противостоит самый загадочный герой романа – Митя. Насилие и мат в тексте Иванова маркируют героев особым образом, показывая их меру озлобления, склонности к жестокости. Человеческое же начало несет именно интеллигентный, добрый и нематерящийся Дмитрий (хотя впоследствии окажется, что с началом этим не все так просто), он постепенно срывает все и всяческие маски, докапывается до правды, а в «дружной бригаде» видит людоедов – людей, которым проще жить в мире насилия и жестокости: «Митя видел, насколько пусты и бесполезны его слова. Понимать смысл – этого мало. Надо, чтобы смысл был важен, востребован. А зачем этим людям информационное бессмертие или управление природой? Зачем объединенный разум планеты? Что делать с этими возможностями? На сковородке их не пожарить, спину ими в баньке не потереть и в автомат не зарядить!» Правда, в какой-то момент чаша терпения Мити переполнится, и он поймет, что стал невосприимчив к новому злу – слишком на многое он насмотрелся за эти дни.

Градус насилия и жестокости в финале таков, что даже Серега и Маринка, новое поколение гопников-дикарей, приходят на порог цивилизованного мира. Впрочем, кто знает, что эти двое натворят в лаборатории, когда залечат раны и придут в себя? Так что финал остается открытым.

Книга получилась невеселой, тяжелой, но очень нужной и своевременной. Хотя, к сожалению, сюжет и конфликт «Вегетации» обладает вневременной актуальностью.

Самара