В лабиринте запутанных историй

Артур Мэкен. Дом душ / Пер. с англ. – М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб., 2024. – 608 с. (Легенды хоррора. Ретро)

«Дом душ» идеален для первого знакомства с творчеством Артура Мэкена. Тут представлены два, пожалуй, самых популярных рассказа писателя: «Великий бог Пан» и «Белые люди». «Великий бог Пан», обожаемый Лавкрафтом и Кингом, характерен для первого этапа литературной карьеры писателя. Архитектоника произведения напоминает «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда» Стивенсона: читатель вместе с «сыщиком поневоле» Вильерсом должен собрать пазл, раскрыв сущность таинственной Хелен Воан – роковой женщины, направо и налево губящей выдающихся лондонских джентльменов. Мэкен мастерски пересобрал образ femme fatale на новый лад, связав его с древними языческими божествами, последнее решение, очевидно, вдохновило Лавкрафта на создание собственной мифологии, культа Древних. В том же духе мистического детектива выдержаны «Сияющая пирамида», «Сокровенный свет» и «Красная рука». Стоит отметить, что почти во всех перечисленных новеллах полноправным героем повествования становится Лондон, вполне сопоставимый с Петербургом по части сочетания высокого и низкого начал, фешенебельных районов и дна жизни. Мэкен, без сомнения, многое сделал для формирования лондонского текста.

«Белые люди» – шедевр иного рода. Здесь, как и в повести «Фрагмент жизни», перед нами предстает Мэкен-модернист, занятый больше искусным плетением паутины текста, нежели детективным сюжетом. Герои существуют на грани миров, в лабиринте запутанных историй. «Белые люди» – не очередная квазифольклорная байка об отношениях человека и фейри (феи, эльфы и др.), как в «Сияющей пирамиде», а вполне экспрессионистский текст о тотальном одиночестве, о побеге в виртуальную реальность. В эту реальность героиня, девочка, до которой отцу нет никакого дела, постепенно переходит благодаря не только обрядовым практикам, но и череде зловещих сказок, образующих отдельный текстовый лабиринт. Тот случай, когда уровень подтекста приносит дискомфорта куда больше, чем достаточно прямолинейные сюжеты откровенно фантастических рассказов Мэкена. Эскапистский (от англ. escape – «сбежать, спастись») «Фрагмент жизни» также больше спрашивает, нежели отвечает, а удивительное превращение супружеской четы Дарнелл в финале вполне сопоставимо с чудом преображения Ганса Касторпа в «Волшебной горе» Манна. Впрочем, вершина модернистских экспериментов Мэкена впереди – в классическом романе «Холм грез», который, правда, в нынешнее издание не входит.

Ложка дегтя в этой подборке – роман «Три обманщика». Критика в свое время разнесла произведение за откровенное подражание Стивенсону. Мэкен в предисловии к уже упомянутому «Холму грез» рассказывает, как долго избавлялся от «стивенсоновской» манеры письма, но тут даже не в манере дело. Только ленивый не заметит заимствования из «Доктора Джекила» в «Повести о белом порошке», да и остальные главы не оставляют впечатления чего-то оригинального, истинно мэкеновского. Но это, пожалуй, единственный недостаток цикла.

Другой вопрос, который появляется в связи с изданием: зачем? Неужели прежние переводы того же Антона Нестерова были так плохи? Сомневаюсь. К тому же в прошлых изданиях был солидный комментарий, без которого многие места в текстах писателя, знатока алхимии и прочих тайных практик, остаются темными. Да еще и издательство «Рипол-классик» издает уже который том собрания сочинений Мэкена (у них он – Мэйчен). Может быть, соль в том, чтобы вынести на обложку «единственно верное» написание фамилии? Сомневаюсь, что это повлияет на уже укоренившуюся традицию. Ведь Ватсон так и не стал у нас Уотсоном, так что и Мэйчен вряд ли превратится в Мэкена после выхода «Дома душ».

Самара