Как-то раз на банкете в офицерском собрании

«Швейк», хотя его география шире «Улисса», – это во многом эпопея Праги. Питер Кристиан Корнелис Доммельшуйцен. Старый рынок в Праге. 1881.  Частная коллекция

Писатели-ровесники – Джойс (1882–1941), Гашек (1883–1923). Оба вошли одним своим «главным» романом в историю литературы. Книги написаны примерно в одно время: «Улисс» печатался в 1918–1922 годы, «Швейк» в 1921–1922 годы. Оба романа включают героев из предшествующих произведений, как бы являясь их продолжением. В «Улиссе» это Стивен Дедал (первое появление в романе «Портрет художника в юности»), в «Швейке» – сам Йозеф Швейк из довоенных рассказов Гашека и повести «Бравый солдат Швейк в плену».

Сюжет книг – блуждания героев: у Джойса в Дублине, у Гашека сперва по Праге, после по Австро-Венгрии в направлении фронта. Они опираются на соответствия в античной литературе – у Джойса параллель с гомеровским эпосом, у Гашека – с «Анабасисом» Ксенофонта (название главы – «Будейовицкий анабасис Швейка»).

Блум и Швейк как основные герои вполне соответствуют друг другу. Они мужчины среднего возраста, занимаются мелким, не очень уважаемым делом: первый – размещением объявлений в газетах, а второй торгует собаками (в том числе и ворованными) с фальшивыми родословными. По характеру оба добряки, не настроены на совершение зла кому бы то ни было, оба словоохотливы. Они воплощение среднего человека, только у Швейка характер комически заострен и утрирован, недаром в отличие от Блума лишен жены и детей, в противном случае он не мог бы являться сатирическим персонажем, а вызывал бы жалость.

И Блум, и Швейк погружены в соответствующую городскую жизнь – дублинскую и пражскую. И «Швейк», хотя его география шире «Улисса», во многом эпопея Праги с бесчисленными историями из жизни ее обитателей. На описываемый период времени и Дублин, и Прага входят в состав империй, где являются пусть важными, но провинциальными городами, им только предстоит в скором будущем стать полноценными столицами. В них кипят бурные процессы национального самосознания, но которые еще непонятно к чему приведут.

И тут и там происходит этническое возрождение, но возрождение разное: в Дублине оно политическое, а в Праге – культурно-языковое. Поэтому Джойс пишет по-английски, а Гашек – по-чешски. К началу XIX века и чешский, и ирландский были почти уничтожены, сохранялись только в деревнях, однако дальнейшая судьба у них сильно различалась. Чехи были со всех сторон окружены немцами и находились, что называется, у них под рукой, но нашли в себе силы возродить язык. Ирландцы на своем острове отделялись от англичан морем, жили на отшибе, но родную речь не отстояли.

Правда, пойди история ирландского языка другим путем, Джойс вряд ли бы состоялся как писатель мирового уровня, как не стал им Гашек. Джойс, пишущий на родном языке, не смог бы стать тем, кем стал. «Улисс» – шедевр английской речи, ее квинтэссенция, Джойс показывает, что можно из нее сделать, доводит язык колонизаторов до пределов словотворчества и словоупотребления. Гашек свободно владел немецким, но лишь отдельные фразы на нем вставлены в роман.

«Швейк» – апофеоз победы старого славянского языка, его возрождения, способности создать на нем великий роман. «Улисс» насыщен чисто английской тематикой, вспомним целую главу, посвященную шекспировскому вопросу, с жаркими спорами о драматурге в дублинской библиотеке. Имя Гёте не упоминается в «Швейке» ни разу, а Шиллер – единожды, в сугубо комическом контексте: «Как-то раз на банкете в офицерском собрании, когда речь зашла о Шиллере, полковник Краус фон Циллергут простодушно оповестил присутствующих: – А я, господа, вчера видел паровой плуг, который приводился в движение локомотивом». Ирландцы жили в британской литературной традиции (отсюда Шекспир), чехи создавали свою.

Правда, в той же Праге проживали двое гениев немецкого языка – Рильке и Кафка, что показывает, что «немецкая» Прага была не бедна талантами. А третий великий – Музиль, несколько лет прожил в Брно, тогда – Брюне. Но Прага была расколотой по языковому признаку, а Дублин оставался монолитным, и Йейтс не писал по-ирландски. В Праге не имелось явно онемеченных чехов-литераторов, где-то после 1850-го чеху было уже стыдно писать на немецком. Хотя Кафка свободно владел чешским, а Рильке посвящал стихи чешским писателям.

Романы сближает то, что они рисуют разные уголки Европы эпохи появления массового общества. Олицетворением последнего выступают Леопольд Блум и Йозеф Швейк, маленькие люди из крупных, но провинциальных городов с национальной окраской. Массовое общество необязательно означало стереотипность. В Дублине и Праге стремительно нарастало осознание своей специфичности. Причем в «Улиссе» политическая линия очень сильна, вспомним многократно упоминаемую фигуру Парнелла, великого ирландского патриота. Герои «Швейка» не так заангажированы, они в массе своей проще и чуждаются политики, но зато в романе тема противостояния «чехи–немцы» на бытовом уровне, точнее неприятия чехами императорской власти, проведена рельефнее.

Как отражение интересов массового общества в обоих произведениях много физиологии, всякой низменной тематики, которая до того «высокой» литературой игнорировалась. Жители Дублина и Праги начала XX века показаны уже вполне современными людьми, нерелигиозными, живущими своими личными интересами и знающими себе цену, но общественные и государственные институты оставались во многом прежними. До революционных изменений в обоих городах было совсем чуть-чуть.