Честный судья

Серьезного человека гусем не проймешь. Кадр из фильма «Золотой теленок». 1968

Никто не помнит, с чего началась вражда между Питером Джойсом и Патриком Джозефом Фланаганом. Она продолжалась долгие годы, пока в июне прошлого года не разразился кризис.

Джойсы и Фланаганы были соседями. И те и другие владели фермами на скудных землях на склоне Леттербрака – одинокого холма в нескольких милях от ближайшего городка. Этот факт и объясняет причину неугасающей вражды. Трудно постоянно враждовать с человеком, которого видишь всего раз в месяц. Как и трудно все время думать об одном конкретном враге, если живешь в многолюдном месте. А Джойсы и Фланаганы виделись каждый день – попросту не могли не видеться. Других людей они встречали крайне редко, поскольку больше никого рядом не было. Их вражда стала семейной. Миссис Джойс и миссис Фланаган искренне недолюбливали друг друга и при каждой встрече не стеснялись в выражениях, что еще больше усиливало взаимную неприязнь. Юные Джойсы и Фланаганы устраивали яростные драки по дороге в школу и обратно.

Война, перевернувшая Европу и разрушившая привычный уклад, повлияла и на двух фермеров на склоне Леттербрака: они зажили лучше прежнего. Не сказать, что разбогатели, однако война подкинула деньжат в их карманы. Сами они вообще не думали о войне, будучи всецело поглощенными работой и своей ссорой. Они замечали, что цены на их продукты неуклонно росли, но не задумывались почему. Тощий вол принес на ярмарке ошеломляющую сумму, поросята – неожиданную прибыль. Яйца, которые женщины относили в город в базарные дни, удалось обменять на слишком большое количество чая. Рост цен вылился для фермеров в чистую прибыль. Они жили в основном за счет своей земли и очень мало покупали в магазинах. Наступил день, когда у Питера Джойса после уплаты аренды и налогов скопилась приличная сумма – около 20 фунтов стерлингов. Он решил, что имеет право на небольшую поблажку.

Когда у англичанина появляются свободные деньги, он тратит их на себя и, если он порядочный человек, на свою семью. Покупает еду и одежду получше и что-нибудь не самое необходимое в хозяйстве – например пианино. Ирландец же в такой ситуации предпочитает нечто более духовное. Питеру Джойсу вполне хватало своего фланелевого жилета и рваных брюк. Он не хотел на ужин ничего изысканнее вареной картошки и ломтиков бекона. У него не было ни малейшего желания обзавестись пианино или хотя бы креслом. За свои 20 фунтов стерлингов он намеревался получить удовольствие иного рода. Однажды вечером, когда дети отправились спать, он обсудил этот вопрос с женой.

– Я еще не до конца решил, но, по-моему, настала пора расквитаться с этим старым негодяем Патриком Джозефом Фланаганом. Рано или поздно все равно придется это сделать.

– Фланаганы – сущие дьяволы, – поддакнула миссис Джойс. – И дня не проходит, чтобы кто-то из них не издевался надо мной. Если не сама миссис Фланаган, то их дети.

– Я подумываю обратиться в суд и покарать их по всей строгости закона, – объявил Джойс.

– Это выйдет недешево, – осторожно ответила жена.

– И что с того? У меня же есть деньги?

– Да, есть. И Фланаган, безусловно, заслужил этого. Я каждый день твержу: с ним нужно поквитаться.

– И я поквитаюсь сполна, – мрачно пообещал Джойс. – Скоро им займется окружной судья. И тогда, поверь, он горько пожалеет.

Назавтра с утра пораньше Питер Джойс двинулся в путь. Ему предстояла восьмимильная прогулка, чтобы передать свой иск в руки мистера Мэддена. Мистер Мэдден слыл самым опытным адвокатом в Коннахте и был очень занятым человеком.

Джойсу потребовалось почти три часа, чтобы добраться до города. По дороге у него была уйма времени, чтобы обдумать иск против Фланагана. Доказательств имелось предостаточно. Многолетняя вражда породила кучу жалоб, с которыми можно обратиться в суд. Трудность заключалась в том, о чем именно рассказать. Шагая по узкой тропке через болото, Джойс пребывал в глубоких раздумьях. Когда он подошел к двери кабинета мистера Мэддена, у него уже был готов рассказ об издевательствах Фланаганов. Который, как Джойс был уверен, вызовет у судьи праведный гнев.

– Кто вы и чего желаете? – поинтересовался мистер Мэдден.

– Питер Джойс из Леттербрака, ваша честь, – представился Джойс. – Порядочный человек с большой семьей. И мой отец был таким же. Сегодня я обращаюсь к вам и собираюсь идти в суд отнюдь не по своей вине. Впрочем, во всей Ирландии нет другого джентльмена, к которому я бы обратился охотнее, чем к вам, мистер Мэдден, если уж обстоятельства того требуют. И я собираюсь...

– Так в чем дело? – перебил мистер Мэдден. – Проблемы с полицией? Пьянство? Хулиганство?

– Нет. Разумеется, меня никогда не забирали в полицию. Только пару раз, и то давным-давно, и то по злобе, которую питал ко мне сержант. Но теперь, слава богу, его здесь нет, а его преемник не придирается ко мне. Я хочу подать в суд на Патрика Джозефа Фланагана, – добавил Джойс уже шепотом.

– Нарушение границ или рукоприкладство? – уточнил юрист.

У него был огромный опыт, и он не терял времени даром, выслушивая вступительные речи клиентов. Большая часть судебных исков на западе Ирландии сводится к нарушению границ или нападению.

– И то и другое.

Мистер Мэдден сделал пометки на лежащем перед ним листе бумаги. Джойс подождал, пока адвокат закончит писать, и медленно произнес:

– Нарушение границ, рукоприкладство и многое другое.

Мистер Мэдден не задал ни одного вопроса – только добавил к уже написанному: «И оскорбительные выражения». Они обычно следуют за нарушением границ и предшествуют рукоприкладству.

– А теперь, – предложил мистер Мэдден, – излагайте и постарайтесь как можно короче.

Питер Джойс постарался сделать рассказ как можно короче, но у него вышло только сделать его чрезвычайно запутанным. В рассказе фигурировал разрушенный забор на границе. Теленок и несколько поросят. Вытоптанный телкой овес и картофельное поле, испорченное свиньями. Овца, растерзанная собакой. Камни, брошенные в миссис Джойс. Выражения, оскверняющие уши Молли Джойс – невинного двенадцатилетнего ребенка. И оскорбления самого Питера.

Джойс был готов присягнуть под каждым пунктом обвинений. Время от времени он клялся, что так все и было, торжественно кладя руку на гроссбух на столе мистера Мэддена. Мистер Мэдден слушал до тех пор, пока не счел, что с него хватит.

– У вас ни одного шанса против Фланагана, – резюмировал он. – Судья даже слушать все это не станет. Мой вам совет – отправляйтесь домой и помиритесь с Фланаганом. Если вы подадите в суд, то потратите деньги впустую.

Мистер Мэдден, как мы вскоре увидим, был человеком принципиальным. Он зарабатывал на жизнь ссорами других людей, но давал клиентам честные советы. Но он также хорошо знал западно-ирландских фермеров и прекрасно понимал, что к его совету не прислушаются.

– У меня есть деньги на судебное разбирательство, – заверил Джойс, – и я привлеку Патрика Джозефа Фланагана к ответственности, даже если мне придется потратить все до последнего пенни. Если вашей чести не нравится мой иск, я пойду к другому адвокату.

Мистер Мэдден был принципиальным человеком, но отнюдь не донкихотом.

– Хорошо, – согласился он. – Я займусь вашим делом. Но предупреждаю откровенно: судья вас не послушает.

– Может, и послушает.

– Точно не послушает, если только... Если только у вас нет в рукаве какого-то козыря, о котором вы мне не сказали.

Джойс довольно подмигнул:

– Вряд ли стоит упоминать такую мелочь.

– Лучше выложите все, – попросил мистер Мэдден.

– Я подумывал отправить пару гусей судье за несколько дней до начала слушаний. У нас прекрасные гуси, каких еще свет не видывал.

– Послушайте. У вас ничтожный шанс на победу. Но он есть. Один к ста, но иногда в суде принимают странные решения. Однако выслушайте меня внимательно. Я знаю этого судью давным-давно. Если вы попытаетесь подкупить его гусями, он выступит не на вашей стороне, даже если бы у вас имелись все шансы на успех, а не один к ста. Такой он человек.

Джойс тяжело вздохнул. Идти законным путем оказалось неожиданно трудно.

– Может, отправить ему две пары гусей? Или две с половиной пары, но больше я не могу: тогда у меня не останется ни одного молодого гуся.

– Или вы прислушаетесь к моему совету, или я откажусь заниматься вашим делом. Если бы его рассматривала местная коллегия судей, то гуси могли бы пригодиться. Но окружной судья совсем другой человек. Он честный джентльмен. Если попробуете подкупить его гусями или как-то еще, точно проиграете дело. Хотя и так ваши шансы невелики.

– Как странно, – удивился Джойс.

– Тем не менее так и есть.

– Вы хотите сказать, что его честь выступит против человека, который сделает ему щедрый подарок в виде пары гусей или чего-то в этом роде?

– Именно так. Ни один серьезный судья не потерпит такого обращения. А этот разозлится особенно сильно. Так что даже не думайте.

Через несколько минут Джойс вышел из кабинета мистера Мэддена и отправился домой. Несмотря на обескураживающую точку зрения адвоката, он выглядел вполне довольным.

Вечером он поговорил с женой.

– Сколько у нас больших белых гусей? – спросил он. – И сколько уже пригодны к столу?

– Из первого выводка выжило только шесть, – сказала миссис Джойс. – Вылупилось одиннадцать, но остальные, как обычно, достались крысам.

– Буду очень признателен, если ты откормишь этих шестерых, не жалея муки. В наших интересах сделать их как можно более упитанными.

Через месяц в окружном суде началось рассмотрение дела «Джойс против Фланагана». Мистер Мэдден опирался на первоначальный рассказ Джойса о заборе, телке, свиньях и картошке. Во вступительной речи адвоката обвинения прозвучали почти правдоподобно. Но у него было очень мало надежды на то, что его слова окажутся убедительнее речи мистера Эллиса – молодого смышленого адвоката, нанятого Фланаганом. Джойс радостно подтвердил каждый пункт своего рассказа под присягой. Его нисколько не смутил перекрестный допрос – в основном потому, что судья постоянно вмешивался и мешал мистеру Эллису задавать вопросы. Фланаган и его свидетели лезли из кожи, но судья изо всех сил усложнял ситуацию их защитнику. А затем случилось невероятное: судья согласился с точкой зрения Джойса и вынес решение в его пользу. Мистер Эллис ахнул. Фланаган громко выругался. Джойс покинул зал суда с довольной улыбкой.

– Что ж, – подытожил мистер Мэдден, – вы выиграли, но я понятия не имею почему. Я никогда не выступал в суде с более шаткими доказательствами, чем ваши.

– А я не удивлен. Наверное, все дело в гусях. Я послал ему шесть штук, ваша честь, самых жирных гусей на свете.

– Боже мой! – воскликнул адвокат. – После всех моих предупреждений... и... нет, не может быть! Значит, он не получил их. Иначе...

– Он получил их, это точно, – заверил Джойс. – Ведь я сам оставил их у его двери с запиской, в которой говорилось, что я рассчитываю на благоприятный исход дела, которое ему предстоит рассмотреть на днях. Я даже уточнил, чтобы не произошло недоразумения: «Джойс против Фланагана. Дело о нарушении границы, нападении и оскорблениях».

– Что ж, могу сказать лишь одно: если бы я не видел своими глазами, что произошло сегодня в зале суда, то не поверил бы... Не понимаю, как судья мог...

– Я подписался именем Фланагана, – добавил Джойс. – «Патрик Джозеф Фланаган, ответчик, выражает вам глубочайшее почтение». Чтобы его честь подумал, что гуси от Фланагана.

– Мне бы такое и в голову не пришло, – пробормотал мистер Мэдден. – Джойс, это вам следовало стать юристом, а не мне. Да что там юристом! Вам впору метить в члены парламента. Вы зарываете свой талант в землю, Джойс. Идите в парламент. Вы сможете дослужиться до министра.

Белфаст–Лондон

Перевод с английского Евгения Никитина