Для вашей же пользы

Только мягкое поглаживание!.. Рисунок Екатерины Богдановой

Мост был горбатый, под старину. По сторонам – чугунные цепи, концы которых держали в зубах крылатые звери.

Сидячий полицейский у входа сделал знак приблизиться.

– Вам закрыто, – произнес, окинув Аврелия сканирующим взглядом. – Пункт 78.

– Мероприятие, стало быть, отменяется. – Аврелий повернулся к женщине, стоящей рядом.

– Почему же, – она улыбнулась, – есть еще один мост, и не так далеко. – И посмотрела кошачьими желтыми глазами с вертикальными щелями зрачков.

«Зато у меня кошачьи когти», – подумал Аврелий.

– Как знаешь, – сказал он.

И, повернувшись, пошли.

– Для вашей же пользы, – бросил вслед сидячий.

– Пункт 78 – это что? – спросила женщина.

– Склонность к суициду.

– Клево. И что ты сделал? Скушал чего-нибудь? Покачал ботами? Совершил харакири?

– Не скажу.

– Не хочешь – не надо.

– Не вправе разглашать, – пояснил Аврелий, – пропаганда методов совершения этого самого.

Прошли по весенней дорожке мимо кустов, цветущих где желтым, где розовым. На клумбах росли тюльпаны.

И увидели мост. Тоже горбатый, но звери были другие.

– Проход закрыт, пункт 78, – сказал сидячий, – для вашей же пользы.

– Сегодня, кажется, не мой день, – вздохнул Аврелий. – Придется возвращаться. А ты можешь идти одна.

– Пойду с тобой, мне любопытно, как оно у тебя получится.

– Должно получиться, иначе куда мне деваться, – произнес Аврелий без особой уверенности в голосе.

* * *

Есть река, на реке – остров. Называется Вороний. С берегами реки остров соединяют три моста. Первый Вороний мост ведет на правый берег, Второй и Третий – на левый. С правого берега реки на левый можно перейти через остров. Это короткий путь для тех, кто идет пешком. И приятный – потому что на острове парк. Аврелий всегда так ходил. Пошел и сегодня. И на Первом Вороньем был остановлен женщиной. У нее были желтые кошачьи глаза с вертикальными щелями зрачков. «Зато у меня есть кошачьи когти», – подумал Аврелий и, приподняв руку, выпустил их, а потом снова втянул. У него было четыре когтя на правой руке – все пальцы, кроме большого. В первой молодости он увлекался бодимодифицированием. Как многие.

– Когти – это клево, – сказала женщина.

– Это кошачьи, – сказал Аврелий.

– Я вижу.

– Глаза – это тоже клево, – сказал Аврелий.

– Мне кажется, мы идем в одно место, – сказала женщина.

– Куда же?

– Там кошачья лапа на вывеске.

– Ага, – кивнул Аврелий.

* * *

Ее звали Гертруда. После неудачи на Третьем возвращались на Первый. Шли по сентябрьской аллее, ступая по желтым опавшим листьям.

Увидев сидячего у входа, Аврелий напрягся.

– Вам закрыто, – ожидаемо произнес сидячий. – Пункт 78.

– Но я проходил по этому мосту совсем недавно, – попробовал возразить Аврелий.

– Закрыто, – повторил сидячий. – Для вашей же пользы.

– Боятся, что сделаешь это самое с моста головой вниз, – сказала Гертруда.

– За разглашение способа суицида делаю вам предупреждение, – произнес сидячий.

* * *

Шли по ноябрьской холодной улице, по аккуратным округлым лужам. Тонкий лед хрустел под ногами.

На площади два парня-фаерщика крутили огненные шары. Один был бородатый, с маленькими рожками во лбу. Другой до пояса голый, с короткой стоячей гривой вдоль шеи.

Аврелий остановился, глядя.

Гертруда тоже остановилась.

Какое-то время они стояли и смотрели.

– А вот пиццерия, – сказал Аврелий, обратив внимание на вывеску. – И я проголодался.

* * *

За окнами шел снег и дул ветер. Глядя на заиндевевшие стекла, хотелось выпить чего-то крепкого. И одновременно горячего. Пили медленно.

– Тебе не кажется, что мы здесь были когда-то? – сказала Гертруда.

– Нет, не кажется, – сказал Аврелий.

– Или в другом таком же месте.

– Не кажется, – повторил Аврелий.

– Тогда у меня были не такие глаза. И другое имя. Сменить имя нетрудно по сравнению с этим, – она прикоснулась к уголку глаза.

– Нетрудно, – согласился Аврелий. – Но разговор ни о чем, я прошел очистку памяти в прошлом году.

– Значит, не помнишь?

Аврелий кивнул.

– Жаль. Там было что вспомнить.

Аврелий смотрел. Лицо перед ним было незнакомо, совсем незнакомо.

Он перевел взгляд ниже.

– Можешь потрогать, – сказала Гертруда.

На ней были джинсы с разрезами от бедра и ниже.

Аврелий просунул руку в разрез, провел ладонью по гладкой живой коже. Гертруда вскрикнула.

– Ничего не могу с этим поделать, – сказал Аврелий, втягивая когти обратно.

– У вас проблемы? – Перед ними возник полицейский. Реальный хьюман, не железяка. У него были острые эльфийские уши и раздвоенный язык во рту, которым он время от времени облизывал толстые красные губы.

– Проблемы? – повторил полицейский.

– Да. – Гертруда приподнялась, демонстрируя четыре кровоточащие царапины на бедре.

– Она вслух выражала согласие, – сказал Аврелий.

– На мягкое поглаживание, – возразила Гертруда, – а не на садомазо.

– Вам предупреждение, – сказал полицейский Аврелию. – В случае повторения инцидента соответствующая информация будет занесена в ваш профиль.

– Это уже повторялось, – сказала Гертруда. – Было время.

– Тогда заносим, – сказал полицейский. И, повернувшись к Аврелию: – В преддверии телесных контактов вы будете обязаны проинформировать партнера об этой своей особенности. Подтвердите понимание.

– Подтверждаю, – хмуро произнес Аврелий.

– Еще заморочка, – сказала Гертруда. – Мы не можем выйти отсюда – с этого острова – ни по одному из мостов.

– Это я не могу, – сказал Аврелий, – а она пусть идет куда хочет.

– Пункт 78, – сказал полицейский. – Был инцидент: кто-то бросился... То есть совершил это самое, – поправился он, – со Второго Вороньего моста. И во избежание повторения усилены меры безопасности.

– Это надолго?

– До девяти ноль-ноль следующего утра. Но вы можете пройти под конвоем. Я обеспечу. – Полицейский отстегнул от пояса пару наручников. – Вы согласны?

– Согласен хоть на петлю на шее.

– За разглашение способа делаю предупреждение, – строго произнес полицейский, застегивая браслеты наручников на запястьях Аврелия. В сцепке был еще третий браслет, который он застегнул на своей руке. И пошли.

В открытую дверь залетали снежинки, но за дверью стояло лето.

* * *

На мосту двое рабочих устанавливали ограждение по краям. Две стенки из высоких полупрозрачных щитов.

– Принимаются меры во избежание, – сказал конвоир.

С правой стороны между щитами еще оставался свободный промежуток. Сквозь него можно было видеть бегущую из-под моста воду. Она была быстрая в этом месте. Аврелий бросил взгляд. Вырваться, подбежать, перемахнуть через перила? И свобода, свобода... Если бы только не цепь, застегнутая на запястье конвоира. Если бы только не цепь.

* * *

Миновав мост, остановились.

– С наручниками подождите, лейтенант, – сказала Гертруда. – Вы же понимаете, когда у него свободны руки, я не могу чувствовать себя в безопасности. Обещаю вернуть эти причиндалы в ближайшее отделение полиции. Так ведь можно?

– Нет проблем. – Полицейский застегнул третий браслет на руке Гертруды. – А эта красная кнопочка, – он показал, – для электрошока, если клиент будет плохо себя вести. Желаю приятного.

* * *

– После моста вроде направо, – сказала Гертруда. Цепь от наручников натянулась, и Аврелий послушно двинулся с места. – Надеюсь, ты будешь хорошо себя вести?