Тропой уссурийского тигра

Владимир Арсеньев – офицер, путешественник, писатель, ученый.  Фото 1910-х годов из книги Василия Авченко «Литературные   первопроходцы Дальнего Востока» (М., 2021)

Вообще советские редакторы весьма жестко работали с текстами этого автора. Их сокращали, осовременивали, избавляли от «трудных» терминов и латинских слов, адаптировали для детей, подвергали идеологической чистке. Вымарывались, в частности, пассажи о малых дальневосточных народах и указания на военные задачи экспедиций (из пехотного офицера пытались сделать штатского ученого-путешественника). В 1930-е годы книги писателя на какое-то время вовсе перестали выходить. Но затем – видимо, на фоне конфронтации с Японией – его труды вновь показались актуальными, и во Владивостоке выпустили шеститомное собрание сочинений Арсеньева. Правда, из него цензура потребовала исключить исследование о китайцах в Уссурийском крае, материалы военно-топографического характера и статью о поездке на Командорские острова. Предполагалось, видимо, что даже дореволюционные тексты Арсеньева – бесценная находка для шпиона.

Как профессиональный военный переквалифицировался в краеведа и литератора? Как коренной петербуржец стал дальневосточником? К этому региону Арсеньев испытывал интерес еще в юности. Окончив юнкерское пехотное училище, службу он начал в Царстве Польском. Но потом отправился на другой край огромной страны. В 1900 году молодой офицер принимал участие в локальных военных действиях на русско-китайской границе во время «боксерского восстания». Приморье в то время было малоизученным краем. Присоединили его к России менее полувека назад, и оторванность от остальной страны мешала научной работе. Военным в то время позарез нужны были точные карты приграничных районов – этим по заданию командования и занимался Арсеньев. Но вскоре круг его интересов расширился. Он вступил в Общество изучения Амурского края. Стал исследовать нравы и языки аборигенного населения. Его походы приобретали научное значение, а имя стало известно ученым в разных странах.

Арсеньев командовал отрядом по борьбе с китайскими браконьерами, контрабандистами, нелегальными мигрантами, торговцами опиумом (это трудная и опасная служба!). Вел археологические изыскания, проявил себя как охотовед, гидробиолог, орнитолог, этнограф, лингвист и эколог. После революции исследовал Камчатку, налаживал охрану морских промыслов, инициировал создание в Приморье первых заповедников, преподавал географию и естествознание, участвовал в подготовке строительства железной дороги… Наследие Арсеньева доныне не полностью опубликовано и даже частично не разобрано.

Он внимательно читал классиков ХIХ века, многому у них учился. Прозаик Василий Авченко отмечает: «В текстах Арсеньева чувствуются традиции русских путевых очерков – писателей Радищева, Пушкина, Гончарова, первопроходцев Невельского, Пржевальского». По его книгам можно изучать физическую географию, экономику, национальный состав, обычаи жителей Приморья (конечно, по состоянию на первое десятилетие ХХ века). Это настоящая энциклопедия тамошней флоры, фауны, горных пород, климата. На страницах книг Арсеньева обитают медведи, бурундуки, енотовидные собаки, уссурийский тигр, тихоокеанский осьминог, восточносибирский жаворонок, филин; произрастают маньчжурский орешник, монгольский дуб, барбарис, актинидия, а также тис – «реликтовый представитель субтропической флоры». Тут живут ловцы жемчуга, охотники на соболя, собиратели женьшеня: «Нигде на земле нет другого растения, вокруг которого сгруппировалось бы столько легенд и сказаний».

В своей прозе он и натуралист: «Реки Уссурийского края обладают свойством после каждого наводнения перемещать броды с одного места на другое. Найти замытую тропу не так-то легко». И геолог: «Восточные предгорья Сихотэ-Алиня слагаются из гранита, сиенитов и кварцевого порфира». И топограф: «До озера Ханка оставалось немного. Я знал, что река здесь отклоняется к северо-востоку и впадает в восточный угол залива Лебяжьего . Этот залив длиной от 6 до 8 и шириной около одного километра. Он очень мелководен и соединяется с озером узкой протокой».

Впрочем, за 100 с лишним лет Уссурийский край сильно изменился. Места, соответствующие описаниям Арсеньева, можно найти разве что в заповедниках. Лес поредел, возникло множество новых городов, тигры занесены в Красную книгу.

На Дальнем Востоке в наши дни чтят Арсеньева. Издается наиболее полное и научно выверенное по рукописям собрание сочинений. Вышли полные, без прежних умолчаний, биографии ученого-писателя. У специалистов возник интерес к его полузабытым лингвистическим работам (орочский и удэгейский языки). Во Владивостоке работает мемориальный дом-музей Арсеньева. Его имя в городе носят улица и Музей истории Дальнего Востока. Не за горами и юбилей – 150 лет со дня рождения.

Увековечен и знаменитый герой его повестей. Ныне установлено, что реальный Дерсу Узала существенно отличался от своего литературного двойника, в котором вдобавок есть кое-что и от самого автора. Имя умелого и мудрого проводника по уссурийским дебрям носит астероид, а в одном из сел Приморья недавно ему установили памятник.