Винни-Пух и всё-всё-всё

Винни-Пух ленив, как Обломов, но могуч, как Лев Толстой. Кадр из мультфильма «Винни-Пух идет в гости». 1971

В 2022 году исполнится 140 лет со дня рождения английского писателя Алана Александра Милна. А первая его книжка о медвежонке Винни-Пухе увидела свет ровным счетом 95 лет назад.

Короче, у нас два прекрасных повода разобраться, кто такой этот Винни-Пух. И почему он так полюбился русским читателям, зрителям и рассказчикам анекдотов.

Винни-Пух – наше знамя

Начнем с того, что медведь – русский геральдический зверь. То-то нынешняя правящая партия избрала его своим тотемом. А понятие «русский медведь» вот уже триста лет известно всей Европе.

В доброй старой Англии, поди, и медведей-то уже в дикой природе не осталось. У нас же медведь – по-прежнему царь зверей.

Как русские, так и коренные сибирские народы считаются с медведем родством. Был даже такой обычай: выдавать девушек за медведя. О нем напоминает русская сказка «Маша и медведь». Или пьеса Евгения Шварца «Обыкновенное чудо», которую мало кто читал, зато экранизацию Марка Захарова видели все и не однажды.

Зверя этого воспевали также Пушкин («Сказка о медведихе», «Дубровский»).

Гоголь (в лице Собакевича, похожего на средней величины медведя, во фраке совершенно медвежьего цвета).

Чехов (в лице другого помещика, отставного поручика артиллерии Смирнова, скорого на расправу и женитьбу).

Некрасов («Медвежья охота», «Генерал Топтыгин»).

Лесков («Зверь»).

Щедрин (Медведь на воеводстве», тот самый, что Чижика съел).

Достоевский («Попробуйте задать себе задачу: не вспоминать о белом медведе, и увидите, что он, проклятый, будет поминутно припоминаться»).

Лев Толстой («Кто сидел на моем стуле и сдвинул его с места?»).

Булгаков («Альеша! Погляди, какой медведь, – якоби живой!»).

После этого неудивительно, что многие наши правители были медвежьего обличья. Правда, иные больше напоминали генерала Топтыгина. Но другие, как Никита Хрущев или Михаил Горбачев, конечно, больше похожи на Винни-Пуха.

Другое дело, что там, где медведь – хозяин, закон, как правило, – тайга.

Об этом говорит и простодушная купальская легенда:

«Один парень пошел Иванов цвет искать, на Ивана на Купалу. Скрал где-то Евангелие, взял простыню и пришел в лес, на поляну. Три круга очертил, разостлал простыню, прочел молитвы. И ровно в полночь расцвел папоротник, как звездочка, и стали эти цветки на простыню падать. Он поднял их и завязал в узел, а сам читает молитвы.

Только откуда ни возьмись медведи, начальство, буря поднялась… Парень все не выпускает, читает себе знай. Потом рассвело и солнце взошло, он встал и пошел. Вдруг слышит – позади кто-то едет. Оглянулся: катит в красной рубахе, прямо на него. Налетел да как ударит со всего маху – он и выронил узелок. Смотрит: опять ночь, и нет у него ничего».

Очень хорошо это перечисление напастей через запятую: медведи, начальство, Октябрьская революция.

Винни-Пух и маленький человек

Но мы отвлеклись. Действительно, поставь-ка себе задачу не думать о белом медведе: в голову сразу такое полезет…

Между тем в книжке о Винни-Пухе выведены практически все наши национальные типы.

Например, поросенок Пятачок – Очень Маленькое Существо – напоминает тип маленького человека, излюбленный нашей словесностью со времен гоголевской «Шинели».

Это во имя маленького человека делаются у нас все революции, реформы и национальные проекты. Но как только революция свершилась, а выборы прошли, о нем забывают до следующего раза.

Впрочем, ближе к концу книжки и Пятачок совершает свой подвиг. И получает законные пятнадцать минут славы.

Винни-Пух и лишний человек

Ослик Иа – это тип лишнего человека, другого любимого героя русской литературы.

В Иа есть скрытый демонизм. Он немножко смахивает на Онегина, немножко на Печорина, но больше всего на занудного Чацкого.

Есть у него кое-что общее и с героями Тургенева: всем недоволен, любит побрюзжать, но никогда ничего не предпринимает.

Впрочем, иногда подобный герой у нас оказывается очень даже при деле.

Винни-Пух и русская интеллигенция

Кролик – тип научного сотрудника, судя по апломбу – старшего. У него и остроумие очень характерное: саркастическое и занудное.

В книжке фигурируют также собирательные и многочисленные Родные и Знакомые Кролика. Только ими он и может как следует покомандовать.

Это заставляет разглядеть в Кролике потенциал могущественного бюрократа. Или главы крупной корпорации.

Никакого противоречия тут нет. На заре постсоветской власти многие научные сотрудники отличнейшим образом переквалифицировались в министров и олигархов.

Правда, сейчас эта машина превращений почему-то перестала работать.

Винни-Пух и гендерный вопрос

Сова – тип номенклатурной или политической гранд-дамы, несколько эксцентричной.

У меня в Москве есть любимый перекресток, где Сретенка пересекает Бульварное кольцо. Чего там только нет. Женский монастырь и рядом, в соседнем доме, секс-шоп. А через улицу – железный инфернальный козел вверх ногами, скульптурная эмблема чешской пивной.

И на все это смотрит вполоборота с некоторым недоумением истукан Надежды Константиновны Крупской. Он стоит как раз в начале Сретенского бульвара.

А за нею еще два пилона в виде скрижалей: нетленная мудрость, которую никто ни разу до конца не дочитал.

Вот и Сова из книжки все видела и везде побывала. Слов знает много, но все в разные стороны торчат. И правописание не вытанцовывается.

А если отступить дальше – можно вспомнить императрицу Екатерину Алексеевну.

Ее даже официально сравнивали с греческой Афиной или римской Минервой. А сова – непременный атрибут этой богини, символ мудрости.

При этом Альфред Брем считает сову на редкость глупой птицей.

Интересно также, что в английском оригинале Сова – мужского пола. Так что по-русски это должен быть Филин или Сыч.

Но все эти гендерные метаморфозы – скользкая дорожка, которая ни к чему не ведет.

Винни-Пух и квартирный вопрос

Квартирный вопрос занимает в книжке очень видное место. Герои строят новый дом для Иа. Ищут новое пристанище для Совы. Выковыривают Пуха из жилища Кролика, неожиданно ставшего ловушкой.

У англичан, вероятно, этот вопрос тоже порою возникает. Но ни в коем случае не превращается в национальную проблему. Например, про обманутых дольщиков оттуда ничего не доносится.

А у нас квартирный вопрос всплывает то и дело. У таких русских классиков, как Михаил Булгаков, Михаил Зощенко или Юрий Трифонов, это просто магистральная тема.

Винни-Пух и полярные исследования

В книжке предпринимается сухопутная искпедиция к Северному полюсу. И Винни-Пух в итоге этот полюс открывает.

Это тоже предприятие в нашем национальном вкусе, заставляющее вспомнить отечественных землепроходцев – открывателей Сибири и приполярных областей.

Англичане ведь все больше по морям плавали. А их сухопутные путешественники – чаще всего неудачники: Ливингстон в Африке заблудился, Скотт – в Антарктиде.

Впрочем, и Антарктиду, как известно, открыли русские мореплаватели – Беллинсгаузен и Лазарев. Как-никак целый континент предъявили человечеству, пусть и непригодный для жизни.

Объяснить это нетрудно. Со времен Петра Великого русские моряки набирались в основном из поморов, привычных к морскому делу. В жарких морях они, должно быть, чувствовали себя не в своей тарелке. А вот Антарктида – это подай сюда.

А недавно я обнаружил, что открытие Северного полюса – вообще дело темное.

Фритьоф Нансен, как известно, до него не добрался. Фредерик Кук уверял, что добрался, но ему никто не поверил. Роберту Пири поверили, и напрасно: теперь утверждают, что он не дошел до полюса около 50 миль. Причем споры эти никогда не иссякнут.

Экспедиция Георгия Седова, как известно, кончилась трагически. Бравые полярники Папанин с Кренкелем, как уверяют, также мимо полюса промахнулись. Так что впервые на вершине земного купола побывала, похоже, советская экспедиция Главсевморпути в 1948-м. Причем имена этих первооткрывателей широкой публике неизвестны.

Учитывая все эти обстоятельства, оставить приоритет за Пухом даже и благоразумней.

Винни-Пух и все-все-все

Глава про таинственного Слонопотама напоминает нам, что Россия – родина слонов.

В книжке появляется Тигра – и мы вспоминаем, что самые крупные тигры на свете тоже наши соотечественники. У нас их называют амурскими, хотя во всем мире они известны как сибирские.

Впрочем, в книжке темперамент у Тигры скорее кавказский, так что вся честная компания однажды даже собирается его укрощать. Ясное дело, неудачно.

Эпизоды, где Пятачка спасают от наводнения и где выясняется, что Тигры не умеют лазать по деревьям, напомнят о доблестном МЧС.

А есть еще глава, в которой в Лесу появляются мигранты – мама Кенга и крошка Ру. А интеллигентный Кролик решает их отсюда выжить, не останавливаясь даже перед киднэппингом.

Словом, каждому повороту сюжета нетрудно найти соответствие в нашей действительности.

Винни-Пух как он есть

Но вернемся к главному герою.

В русских сказках медведи обыкновенно какие-то незадачливые. Захотят устроить дом-коммуну – нечаянно разорят весь теремок. Займутся сельским хозяйством – перепутают вершки и корешки.

Не таков Винни-Пух. Он ленив, как Обломов, но могуч, как Лев Толстой. Это безусловный моральный лидер всего своего пестрого окружения.

Пух поэтическая натура и склонен к блаженной бездеятельности. Но при этом он всегда оказывается в центре событий. Находит хвост Иа, открывает Северный полюс, трижды спасает утопающих.

И все это невзначай, как бы нехотя, в манере Иванушки-дурачка.

Я даже хотел составить реестр: двенадцать подвигов Винни-Пуха, наподобие двенадцати подвигов Геракла. Но, поразмыслив, решил этого не делать.

Дело в том, что сам Пух таких изысканий не одобрил бы. Вернее, он бы даже не понял, зачем они нужны.

«Винни-Пух» и мудреные интерпретации

Тем не менее эта сказка стала излюбленным объектом ученых и философических истолкований.

Мне известны буддистская, даосская и психоаналитическая ее интерпретации. А также развернутое сравнение Винни-Пуха с Александром Пушкиным. А также пересказ «Винни-Пуха» в манере романов Фолкнера, причем написанный по-русски.

При известном усердии все эти толкования можно найти в Сети.

Где Винни-Пух – там успех, там победа

Алан Александр Милн (1882–1956) писал фельетоны и эссе, романы и пьесы. Считался одним из самых видных английских драматургов своего времени. Но успех «Винни-Пуха» затмил все прочее его творчество. Так что в истории Милн остался автором одного шедевра.

Борис Владимирович Заходер (1918–2000) пересказал по-русски также «Алису в Стране уудес», «Мэри Поппинс» и «Питера Пэна». Перевел много других книг. Писал стихи, пьесы и киносценарии. Но главной его книжкой остался русский «Винни-Пух». Он заметно отличается от оригинальной версии. В 1967 году американцы даже издали пересказ Заходера в обратном переводе на английский.

Федор Савельевич Хитрук (1917–2012) сделал на своем веку полтора десятка мультфильмов как режиссер, еще два десятка – как сценарист, еще полсотни – как художник. Получил за них множество призов и наград. Но самой известной его работой стала трилогия о Винни-Пухе, где главный герой разговаривает голосом Евгения Леонова.

Мультфильмы эти породили целый вал анекдотов. Так английский медвежонок Винни-Пух стал русским фольклорным героем.

В общем, хотите добиться быстрого успеха – придумайте свою версию Винни-Пуха. В виде компьютерной игры или картины маслом. Эстрадного номера или рекламного слогана. Шахматного дебюта или маскарадного костюма. У кого на что фантазии хватит.