0
2088
Газета Проза, периодика Печатная версия

22.09.2021 20:30:00

Концы в воду

Пять апельсиновых косточек метамодернизма

Тэги: детектив, писатель, убийство, агата кристи, конан дойл, сон


детектив, писатель, убийство, агата кристи, конан дойл, сон После убийства главное – выйти из сна. Генри Фюссли. Сон пастуха. 1793. Галерея Тейт, Лондон

«Всё из воды, и всё – в воду», – говорил древнегреческий философ Фалес Милетский. И метафизический дух воды Льву Наумову не только удалось выразить и облечь в форму – дух этот, кажется, фигурально пойман и заключен в романе «Пловец снов».

Постоянное морское волнение и вечное цикличное плавание, пожалуй, образуют одно из глубочайших пространств, куда погружается читатель. Но оно не единственное – Наумов развернул множество пересекающихся пространств, связанных друг с другом таинственными водными артериями. «Пловец снов» многослоен. Повествование начинается с точки, однако заканчивается так, как если бы за последнюю точку зацепились пучки электрических проводов – и воцарился конец без конца, когда энергия бежит дальше и образует все новые ячейки смыслов в зависимости от модуса восприятия и воли читателя. Даже фамилия главного героя – модного писателя плохих детективов, написавшего, однако, одну «настоящую» книгу, – имеет три варианта: Горенов, Горянов, Горинов, как бы подчеркивая хрупкость и изменчивость человеческого эго. Наумов превосходно умеет передать сновиденную природу нашей реальности и этим приемом весьма остроумно предоставляет своему герою алиби и оправдание в глазах читателя (не снится ли эта вся увлекательная и кровавая катавасия?). Ведь герой не просто писатель. Он еще и серийный убийца: однажды Горенов нашел ответ на актуальный для современного общества вопрос, как заставить людей читать хорошую литературу… «Читать плохую литературу смертельно опасно!» – таков его лозунг.

36-14-11250.jpg
Лев Наумов. Пловец снов:
Роман. – М.: Омега-Л,
2021. – 408 с.
Вначале он лишает жизни почтальоншу, пристрастившуюся к дурной литературе, затем – йога. Ввиду своей текстоцентричности Горенов совершает убийства по примеру детективной классики, оставляя вещи-указания, например пять апельсиновых косточек. Сыщики, к которым он даже заходит на чай в отделение, якобы за сюжетами для своих книг, молчат о совершенных им убийствах. Так убивал Горенов кого-то или нет? Получается, что по крайней мере замысел его не раскрыт. Как же тогда объяснить преследуемую им цель? Писатель-убийца решает составить зашифрованное послание и рассказать, что совершил, что планирует делать дальше и во имя чего. Письмо он оставляет дочери, а конверт с ее адресом и ключом к шифру передает любимой женщине. Ключ к шифру – «Долина страха» Конана Дойла. На месте убийства одной из жертв маньяк-беллетрист оставляет краску для шляпок – на сей раз намек на роман Агаты Кристи «Убить легко». В какой-то момент Горенов начинает ощущать себя героем собственного детектива. Он уже не может понять, где заканчивается его текст и начинается жизнь. Кто он: автор или персонаж? Здесь повествование в романе становится почти театральным, точно возникла невидимая сцена, и читатель, прежде в той или иной мере смотревший изнутри, начал смотреть извне.

Конечно, «Пловец снов» имеет черты постмодернистского романа. И он был бы таковым всецело, если бы не животворящий, смыслообразующий образ воды, являющийся и сновиденным, и реальным (потому что отражает высшую метафизику, то, что человек не видит, но только ощущает). Этот образ, манифестирующий нечто центральное и более реальное, даже чем человеческое эго, как раз и заставляет задуматься: а может, «Пловец снов» относится к тому загадочному метамодернизму, который отличается от постмодернизма тем, что и в пустоте тут раскрывается глубинный смысл? И в пустоте таится не отсутствие, но потенция самого бытия. И не в одном его частном проявлении, а во всей целостности.

«Вода же все щедро наполняет смыслом, в ней праздно прозябать невозможно. В море сразу возникает цель. Одни, чтобы занять себя смешной задачей, играют в мяч на безопасной границе величественной стихии. Другие ныряют ко дну, собирая камни и ракушки. Третьи просто бултыхаются на одном месте… Впрочем, совсем не «просто». Подобное времяпровождение позволяет соли проникнуть в тело и укрепить здоровье. В воде смысл есть всегда! Он появляется сам по себе, рождается из пены, прекрасный, будто Афродита», – пишет Лев Наумов. И, пожалуй, еще одно серьезное отличие от постмодернизма: несмотря на обилие метаморфоз, намеренных несоответствий (например, когда Горенов поднимается в гости к другу, стоит жара, а когда уходит, идет снег), в «Пловце» есть порядок. Пусть парадоксальный и необъяснимый, но есть.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Любовь и жизнь женщины по-авангардистски

Любовь и жизнь женщины по-авангардистски

Александр Матусевич

Музыкальный театр имени Наталии Сац отважился поставить "Четырех девушек" Эдисона Денисова

0
945
Когда кумиры становятся коллегами

Когда кумиры становятся коллегами

Ирина Кулагина

Новый виток литературной мастерской Сергея Лукьяненко

1
6583
Региональная политика 14-17 октября в зеркале Telegram

Региональная политика 14-17 октября в зеркале Telegram

0
10311
Запад оказывает давление на Индию

Запад оказывает давление на Индию

Владимир Скосырев

В дипломатический конфликт между Оттавой и Дели вмешался Вашингтон

0
2720

Другие новости