Создатель народной литературы

Сибиряк, пьяница, скандалист, знаменитый писатель Евгений Попов.  Фото Андрея Щербака-Жукова

Сегодня (авто)биографическая проза в тренде, и наши современники выработали разные схемы, чтобы результаты получались не столь скучными. Качественный образец биографической книги – сочинение Михаила Гундарина. «Каноны» нарушаются уже с названия: во-первых, озаглавлена книга строчкой из песни, имеющей в нашей стране репутацию «тюремной», во-вторых, своего героя биограф представляет так, словно он оттуда и вышел… Это один из «манков» книги. Впечатление, способное возникнуть у незнакомых с писателем людей, – не сомневаюсь, что эту книгу прочтут не только в литературных кругах, – развеет полномерная и искренняя биография Евгения Попова, которую рассказывают двое, Гундарин и его герой. В 20 главах – от рождения 5 января 1946 года «в городе К. на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан» (практически мем из прозы Попова) до нынешнего руководства Русским ПЕН-центром (да, и с проблемами ПЕН-центра, если кому интересны именно они). А цитату автор объяснит в предисловии: «Ну а песня, по первой строке которой названа книга, попросту гениальна. В ней есть все, что надо знать о нашей жизни и нашей великой стране. То-то ее так любили Максим Горький и Федор Шаляпин».

Гундарин следует примеру полифоничности текста, поданному самим же Поповым. Зимой 2010 года, вскоре после смерти Василия Аксенова, Евгений Попов и Александр Кабаков задумали писать книгу про него. При жизни Аксенов не хотел, чтобы о нем писали мемуары (это отмечает Попов). После его ухода можно было написать только «…книгу диалогов – об Аксенове, о времени, о себе». Труд двух авторов получил премию «Большая книга». «Представляется, что полифоническое строение книги во многом и обеспечило ей успех – она какая угодно, но не монотонная, не скучная, – рассуждает Гундарин. – Кроме авторских, «сугубо субъективных» реплик обоих писателей в нее включено много материала информационного, «объективного». Ту же манеру, которую Попов и Кабаков применили в книге «Аксенов», использовал Гундарин. С пояснением: «Такая система многих голосов, многих материалов привычна для книг Евгения Попова в большей степени, чем для книг Александра Кабакова, который предпочитал линейную развертку повествования». Иными словами, книга Гундарина о Попове восходит к творческому почерку Попова.

Михаил Гундарин. Солнце всходит и заходит: Жизнь и удивительные приключения Евгения Попова, сибиряка, пьяницы, скандалиста и знаменитого писателя.– СПб.; М.: RUGRAM_Пальмира, 2021. – 460 с. («Пальмира – проза»).

Лично мне очень любопытно, почему «второе я» писателя иногда называется Гдов. Это древний город в Псковской области – но где Псковщина, а где город К. на реке Е.? Может, Гдов значит древнерусское сокращение слова «Господов»? Священные слова наши предки на письме почтительно брали под титло. Возможно, тут допущен шуточный каламбур с фамилией Попов – поп чей? Г (оспо) дов.

Вплетена в тексты и прямая речь главного героя в главках «Говорит Евгений Попов». В этом – преимущество жизнеописания ныне здравствующего человека. Поскольку «Говорит Евгений Попов» почти после каждого эпизода своей жизни, текст Гундарина постоянно словно бы воспроизводит излюбленный творческий метод Попова – автокомментирование (о нем в книге говорится много). В конце книги приводится комментарий от ее создателя: «Список упомянутых в книге персон».

Может показаться, что самого Гундарина мало в книге, потому что он как будто ничего не изрекает, только соглашается со сказанным другими людьми. Но если вдуматься: кто, как не он, подбирает цитаты, дает слово Попову в нужные моменты и создает атмосферу книги? «Безвременье вливало водку в нас», – скажет в 1970-х еще один знакомый Попова». Гундарин пояснил: Высоцкий для него – почти ровесник Попова и советская старина. Через его песни он и пытался понять то время, в котором не жил. Мне кажется – получилось. Так что биограф в своем труде – не марионетка, а кукловод.

Евгений Попов. В поисках утраченной духовности. Рассказы, очерки, портреты, случаи, эссе и другие художественные произведения.– СПб.; М.: RUGRAM_Пальмира, 2020. – 492 с.

Новая книга Евгения Попова «В поисках утраченной духовности», сильно отразившаяся в книге Гундарина, состоит, как и указано в подзаголовке, из рассказов, очерков, портретов и эссе. Здесь их более полусотни. Очерки с подзаголовком «Портрет» о современниках и знакомых Попова (Кабаков, Ахмадулина, Венедикт Ерофеев, Сапгир, Катаев, Градский и многие другие) идут вперемешку с воспоминаниями, так называемыми «случаями» (яркими штрихами из жизни) и чисто художественными сочинениями, которые, впрочем, у Попова всегда тесно связаны с действительностью и не уходят в сферу чистого искусства. Это, например, изящные «рассказы на ладони», ровно такого объема.

Благодаря этому на первый взгляд бессистемному построению новый сборник малой прозы Попова воспринимается не как мемуары – но как исповедь, как переосмысление прожитого. Итог ему подводит Александр Кабаков, год назад покинувший нас, в концентрированной заметке «Евгений Попов и его народ»: «Евгений Попов – не просто народный писатель, он создатель истинно народной литературы».

Двенадцать лет назад я писала в рецензии на трехтомник Попова «Песня первой любви», «Каленым железом» и «Ресторан «Березка»: «Дыхания текста в прозе Евгения Попова – более чем!.. Его прозу не читаешь. С ней разговариваешь, споришь, дружишь, бранишься, не впадая в грех политкорректности, и даже дерешься на кулачки». А сейчас думаю, можно ли что-то другое сказать об этом феномене – и не получается.