Вознесение на Малеевском поле

Владимир Голубев. Забытый рубеж: Роман.– М.: СКОЛ, 2019. – 286 с.

Владимир Голубев решился на серьезный шаг – после Виктора Некрасова, Эммануила Казакевича, Виктора Астафьева, Григория Бакланова, Константина Воробьева, недавно ушедшего от нас Юрия Бондарева и многих других писателей-фронтовиков он осмелился посвятить книгу героической обороне Москвы в 1941 году. Сюжет начинается летом и заканчивается в преддверии контрнаступления советских войск в декабре 1941 года. Читатель видит прифронтовую Москву, подмосковные города глазами студента, в одночасье направленного вместе с десятками тысяч других советских граждан копать противотанковые укрепления под Можайск и жаждущего во что бы то ни стало оказаться на фронте, как и миллионы его ровесников по всей стране. Читатель из нынешнего (для многих благополучного) века нежданно-негаданно погружается в тот такой далекий и неоднозначный мир. Он наблюдает толпы беженцев, панику на улицах Москвы в октябре, после внезапного прорыва гитлеровских войск, терзания простых людей от ужасной мысли – что будет, если вдруг… не удержат столицу. Перед нами предстает не парадное лицо войны, да и всей Страны Советов, не оправившейся от репрессий (которые еще продолжаются), от многим памятной Гражданской войны. Скорее здесь предстает народ, отдающий безмерно, как на заклание, своих людей – мужчин и женщин.

«Они поужинали, отхлебнув рюмку горькой из поллитровки, загодя припасенной для зимних праздников. А в пять часов утра, с первыми петухами, вся деревня от мала до велика вышла провожать своих мужиков. Кто-то молчал, кто-то плакал. Детишки с сонными глазами вытягивали шеи, глядя на отцов и старших братьев. В последний раз обнявшись с родными, толпа рекрутов с вещмешками и самодельными чемоданами пешком двинулась в сторону Волохова» – вот так нарочито скупо и даже обыденно описывает автор призыв мужчин небольшого сельца в августе 1941 года.

В сюжете романа много времени и места отведено военным операциям, на которые мы смотрим глазами их участников – главных героев: Саши Чистова, Яны Рудневой, сержанта Стрельцова и других рядовых защитников Москвы. Мы вместе с ними, мы рядом, когда фантаст Александр Казанцев придумывает свою, ту самую, знаменитую танкетку, управляемую по проводам (что сейчас можно увидеть в музее на Поклонной горе), а танковый ас Дмитрий Лавриненко с горсткой стрелков истребительного батальона останавливает немецкую колонну под Серпуховом…

В конце книги, в эпилоге, читатели вновь встречают главных героев уже после отгремевшей войны: они остались живыми, они вместе, и вроде все хорошо, но жизнь еще трудна, и радостей не много, да и прошедшие тяжелые бои на Малеевском поле под Серпуховом никак не отпускают…

Белорусский писатель-фронтовик Василь Быков сожалел, что из современной литературы уходит тема той, теперь уже далекой, Великой войны, в том числе из-за «неполной правды» и искажений событий. Может статься, в «Забытом рубеже» Владимир Голубев, опираясь на документы и воспоминания современников, попробовал не просто изобразить огонь и страдания, кровь и смерть, но также предательство и даже любовь главного героя к члену семьи «врагов народа», а через это вернуть интерес избалованного читателя XXI века к прозе о Великой Отечественной войне?

Читая книгу Голубева, нельзя забывать, что перед нами не историческое и не документальное произведение, а военно-приключенческий роман. Однако «наслоение» вымышленных персонажей на реальные события содействует убедительности сюжетной линии. Художественное видение писателя местами субъективно, а эмоциональный фон изображаемого часто даже выходит на первый план.

Язык произведения простой, народный, в нем можно видеть и просторечия, и подмосковный говор, и (иногда это кажется лишним) крепкие выражения. Автор использует разнообразные выразительные средства, причем главным несомненным индикатором экспрессии в тексте можно считать повышенное внимание к деталям. Так, помимо весьма традиционной звукописи («…со скрипом затворилась дверь»), цветописи («пестрые куры») мы видим примеры обонятельной семантики («От речки потянуло летней духотой с запахом пряных трав и осоки») и много других авторских языковых находок. Не менее интересны выразительные моменты из области чувств героя («сердце ходило ходуном»). Все это, безусловно, отличительные черты писательского восприятия событий.

Автор говорит о проблемах нравственных, общечеловеческих, которые обострились до предела на фоне войны, описывая человека на той самой грани между бытием и смертью, между страхом и мужеством, подлостью и самопожертвованием. Закрыв последнюю страницу книги, вдруг вспоминаешь слова Тертуллиана, что душа человека по природе христианка, и это совсем не случайно.