0
4453
Газета Проза, периодика Печатная версия

14.11.2019 00:01:00

От Гражданской войны до перестройки

Русская история движется по замкнутому кругу

Тэги: проза, история, эпопея, россия, ссср, революция, гражданская война, репрессии, перестройка, марина цветаева, евреи


41-14-11_a.jpg
Леонид Подольский. Распад.–
М. Вест‑консалтинг, 2019. – 536 с.
К читателю роман Подольского пришел через 30 лет после его первоначального написания, пережив за это время две авторские редакции. Но, по свидетельству автора, в процессе редактирования он лишь совершенствовал форму, но ничего не менял концептуально.

По жанру «Распад» – роман‑эпопея, фактически трилогия, он охватывает пласт времени в 70 лет, от начала Первой мировой войны до дней перестройки. Роман нисколько не потерял от тридцатилетней выдержки, наступил «его черед», если немного перефразировать известные строки Цветаевой. С одной стороны, это семейная сага, история нескольких семей, с другой – серьезное социально‑философское исследование. Ключевые моменты истории России (Российской империи и Советского Союза) – революция, Гражданская война, коллективизация, репрессии, две мировые войны – пронизывают судьбы героев. В романе много действующих лиц, показаны все слои общества. Затронут и национальный вопрос, есть картины притяжения и отталкивания больших и малых народов: евреи, сохранившие родовую память о погромах, армяне, в начале ХХ века подвергшиеся геноциду, высланные в Сибирь кавказцы…

Роман читается с неподдельным интересом, история частных лиц перерастает, срастается с историей страны. Все коллизии сюжета связаны воедино. Это требует большого профессионального мастерства, на дне одного сюжета, как в матрешке, оказывается новый сюжет или притча. Это придает роману объемность и широту трактовки. Как и в жизни, в книге нет абсолютно «правильных» героев (кроме одного, деда Ивана Грушина, но дед Грушин – образ не только реальный, но и символический), даже негодяи не лишены достоинств, и наоборот. Автор показывает, что ничто в жизни не проходит бесследно, и много лет спустя не происходит примирения между приверженцами сталинской политики и представителями интеллигенции. В советском обществе нет классов (разве что существует отдельный класс номенклатуры), но оно все равно неоднородно. И совсем не случайно происходит крушение любви Вилена Ройтбака и дочери сталиниста Ивана Антоновича, и много лет спустя очень похожая история повторяется между Игорем Белогородским и внучкой старого большевика Анджелой.

Человеческие слабости: тщеславие, честолюбие, эгоизм – делают героев романа узнаваемыми, они предельно типичны, похожи на нас с вами. Научно‑исследовательский институт с его интригами, сведением счетов и подтасовками представляет микромодель системы, пришедшей в упадок, обреченной на гибель, неконкурентоспособной. На смену ученым‑подвижникам вроде Андрея Платоновича Бессеменова приходят конформисты и карьеристы – самый живучий человеческий тип в современном обществе.

Герои романа представлены в динамике, в тоталитарном государстве они вынуждены лицемерить и приспосабливаться, юношеская романтичность трансформируется в цинизм, действует отрицательная селекция: такова история главных героев романа. Часто повествовательный тон сменяется сатирой и сарказмом в духе Гоголя, мистическими сценами: таково описание квартиры Евгении Марковны Маевской, заполненной дефицитом стараниями ее покойного мужа, директора магазина, или история разбогатевшей домработницы Зины. С сатирой и сарказмом выписаны и образы «короля утильсырья» Поломойцева и преподавателя марксистской философии, бывшего комиссара Льва Винницкого, и сны Александра Арменаковича, и бесполезный, даже странный в своей бесполезности и в то же время очень типичный главк, которым он руководит. Эпические страницы чередуются с сатирическими, сменяются притчами, семейными легендами в стиле Ветхого Завета.

Незабываема история доктора Маевского из Мазеповки, вынужденного принимать роды у любовницы атамана. Накал страстей в разгар Гражданской войны: любовь, предательства, убийства, лихое и страшное веселье – заставляет вспомнить героев то ли  «Тараса Бульбы», то ли «Свадьбы в Малиновке».

Трагедия страны: раскулачивания, пытки, издевательства, сведение личных счетов – разворачивается перед нами, как огромное историческое полотно с нескончаемой вереницей жертв и палачей. Одновременно с ликвидацией класса кулаков идет наступление на интеллигенцию, как лейтмотив звучит тема лагерей, ночных арестов и всевозможных сфабрикованных дел.

Пролетарский тупик, место первоначального обитания ряда персонажей романа, включая одного из главных, Игоря Белогородского, представляется символическим, но на самом деле такое наименование существовало в 30–50‑е годы. Мастерство художника позволяет Подольскому создавать незабываемые типажи Пролетарского тупика: мастерицы доносов прокурорши Касьяновой, безногого инвалида Трынло, спекулянтки Раи, сердобольной бабки с ночным горшком, городского сумасшедшего Акопа. Особняком стоит образ сказочного богатыря деда Грушина, в котором воплощены лучшие черты русского крестьянства. У Подольского нет случайных героев, все они так или иначе связаны общим сюжетом. В конце романа автор снова сводит нас с безумным Акопом. Это один из самых щемящих образов произведения, он оказывается преданным другом отца Александра Арменаковича, добровольцем ушедшего на фронт. С сумасшедшим Акопом, со старым Арменаком, с молоденькой медсестрой Клавой в многотемье романа невольно врывается еще одна тема – военная и одновременно антивоенная.

По многообразию поднятых тем и богатству интонаций роман напоминает звучание симфонического оркестра. Как голос скрипки, неожиданно вступает тема любви: сцена Жени с Борисом в прифронтовом лесу. Писатель показывает, как в зависимости от обстоятельств меняются люди. Иной раз удивительно к месту звучит ирония. Душегуб Иван Антонович, умирая в больнице, становится жертвой советской системы. На просьбу унять боль он слышит издевательскую реплику врача о лучшей в мире медицине.

Перед самым эпилогом в ткань романа, в его сюжет органически входят «Записки профессора Белогородского», за которыми угадывается голос автора, его философское осмысление начала и конца эпохи.

В конце романа главный герой Игорь видит перемены к лучшему, это перестройка – на глазах начинает меняться изживший себя строй. Но это только мираж свободы… За автором из тридцатилетней дали остается последнее слово: «Он забыл, что русская история движется по замкнутому кругу».


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

КПРФ опять посмотрит на Мавзолей Ленина сквозь декорации

Дарья Гармоненко

Группа быстрого реагирования по защите исторической памяти до Красной площади не добралась

0
1043
Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Верховный суд показывает статистическую гуманизацию

Екатерина Трифонова

"Фактор СВО" в снижении числа уголовных дел пока сложно просчитать

0
879
Наступлению мира могут помешать украинские диверсанты

Наступлению мира могут помешать украинские диверсанты

Владимир Мухин

Киев способен продолжить гибридную войну против РФ

0
1598
СКР предъявил обвинение задержанному по подозрению в убийстве генерала Москалика

СКР предъявил обвинение задержанному по подозрению в убийстве генерала Москалика

0
721

Другие новости