Красное и зеленое

Костями из гоголевской могилы поживились самые разные «инженеры человеческих душ». Рисунок Александра Медведева. Иллюстрация из книги

«…Там, как память о покойной жене, одиноко сиял маленький красный камень.

– Это александрит?

– Да, хороший, жена подарила в восемьдесят первом. С тех пор почти не снимал. Люблю смотреть: днем зеленый, вечером красный. Довольно чистый. Половина карата, натуральный, с Урала.

– Ну да, – сказал гость, – это только кажется, что жизнь зимой и летом одним цветом, а тут в течение суток две проти­воположные расцветки. Опускаем в могилу, тащим из моги­лы… Нет, я не про нас. Хотя александрит как раз при жизни Гоголя нашли впервые, он и название получил по наследнику престола, будущему Александру II. Может, случайно? Нет, не бывает таких случайностей. Да и смена расцветки не од­ному этому камню присуща. Та же карта России всегда была зеленой, потом стала красной, теперь сами знаете, опять…»

Красный и зеленый – в эти цвета окрашены чередующиеся, соответствующие двум разным, но переплетающимся сюжетным линиям главы первого внециклового романа «Александрит, или Держава номер шесть» (фрагмент из него печатался в «НГ‑EL» от 04.07.19) Евгения Витковского – известного переводчика, менее известного поэта, почти не известного прозаика.

«Красные» рассказывают о событиях литературной жизни летней Москвы 1931 года, с которыми Витковский вытворяет примерно то же, что недавно сделал Квентин Тарантино с Голливудом 1969‑го: результатом вскрытия могилы Гоголя на Даниловском кладбище, при котором присутствовал ряд советских литераторов, совершенно однозначно стало разграбление захоронения великого классика. «Так это было или нет – не играет роли. Так могло быть, а в ли­тературе только это и важно, – пишет по этому поводу в аннотации сам автор, недавно наблюдавший на экране выжившую Шэрон Тейт и потерпевшего поражение Брюса Ли. – И все ли герои этого романа на самом деле были в Даниловском – тоже не играет роли, все они реально жили в то время и вполне могли туда зайти». Костями и предметами одежды Гоголя поживились самые разные, но неизменно скрытые за вымышленными именами «инженеры человеческих душ» – Юрий Олеша, Владимир Лидин, Михаил Светлов, Лидия Сейфуллина, Мариэтта Шагинян, Леонид Добычин, Вадим Шершеневич, Василий Лебедев‑Кумач, Лев Никулин и др. Каждый из них, сам того не подозревая, назначил себе встречу с персонажами, рожденными фантазией Николая Васильевича, и отнюдь не всякий сумеет дать фантастическим созданиям мало‑мальски удовлетворительный ответ на вопрос о присвоенных останках их создателя.

В центре «зеленого» повествования – живущий в 2019 году Григорий Филиппович Щур, дегустатор собачьего корма, собиратель, страстный читатель советских шпионских романов, написанных в первые послевоенные 15 лет. Регулярно подтачиваемая собачьим кормом и книгами с названиями в духе «Атомная крепость», «Синий тарантул» или «Голубой болид», хрупкая психика Щура окончательно надламывается шпиономанией, когда из тома Гоголя, слипшегося со Святым Граалем шпионской литературы, «Тайной крепости Едикуле» Ивана Цацулина, выскакивает тень, которая сворачивает шею Щуру‑младшему. Твердо убежденный, что в смерти сына виновны «заокеанские ястребы», «империалисты» и «экспансионисты», Щур выпадает из спокойного мира галет «Камчатка» и посиделок с ветеранами московской букинистики, обзаводится оруженосцем и оружием – и, словно Дон Кихот, отправляется совершать подвиги во славу советской родины.

Евгений Витковский. Александрит,или Держава номер шесть: Роман; Штабс‑капитан Янов: Рассказ.– М.: Престиж Бук, 2019.  – 528 с.

Стилистически «Александрит» отличается от предыдущих романов Витковского так же сильно, как и тематически. Если раньше автор намеренно избегал форм и приемов XIX–XX веков, отдавая предпочтение методам Рабле, Сервантеса и Свифта, то в случае с новым романом он чаще обращается к инструментарию Гоголя, Булгакова, Сигизмунда Кржижановского, который еще и призван в эпизодические персонажи, и даже, например, к стилю Добычина – его коротким рубленым предложениям. Как результат роман получился более дружелюбным к современному читателю, с повышенной долей диалогов и модернистских решений. Единственный прозаический текст Витковского, на который «Александрит» действительно похож, – написанный в 2002 году, положенный под одну с романом обложку рассказ «Штабс‑капитан Янов», также затрагивающий темы старой Москвы, литературы и связи времен. Удовольствие от него не иссякает даже в случае, если читатель не опознает в некоем Станиславе Люциановиче вполне реального Владислава Фелициановича.

Про отдельных писателей вроде Кеведо, Вольтера и Гете Хорхе Луис Борхес говорил, что они не столько литераторы, сколько целые литературы. Возможно, такое высказывание применимо к Гоголю, а после «Александрита» – и к Витковскому.