И вылетит птичка

Маленькая, бледная, тощая… Виктор Борисов-Мусатов. Девушка на балконе. 1900.  Саратовский государственный художественный музей им. А.Н. Радищева

Одна древняя старушка, в прошлом известный на весь СССР фотокорреспондент, решила увековечить для истории себя и свою правнучку.

– Давай снимемся вместе, пока я не померла, – объяснила баба Нюра. – А то не успеем, сдается мне…

Сказано – сделано. Баба Нюра достала из своей забитой немыслимым хламом кладовки старый немецкий фотоаппарат, кряхтя, установила его на специальную подставку, надела доисторическое платье, принарядила Дашеньку и сказала:

– Всё вроде в порядке. Располагайся на этом стульчике, а я рядом присяду. Мы немного подождем, потом сработает автоспуск затвора, и из объектива вылетит птичка.

– А мама не заругает? – на всякий случай поинтересовалась девочка, зная, что прабабушка Нюра имеет обыкновение чудить.

– Нет, что ты! – улыбнулась Анна Матвеевна. – Это всего лишь фотосъемка. Когда вырастешь, будешь своим внучкам и внукам эту карточку показывать и говорить: «Вот это – я. А это – моя прабабушка Нюра, которая снимала самого Сталина».

Ну, сели, значит, сосредоточились. Специальный механизм отщелкал положенное количество «тиков», хлопнула вспышка, и перед фотоаппаратом появились две старушки – Нюра и Даша.

– Что это? Что это со мной? – старческим голосом проскрипела бывшая девочка, увидев свои маленькие морщинистые ручки. – Что же ты наделала, баба Нюра?!

Даша вскочила и подбежала к зеркалу.

– Офигеть! – Новоиспеченная бабушка дернула себя за белую, словно снег, косичку, желая прервать нехороший сон.

Однако все это происходило наяву.

– Не говори плохих слов! – сделала замечание прабабушка. – Ничего страшного не случилось. Видимо, в фотоаппарате какая-то неполадка. Бог его знает, что с ним стряслось.

Старая старушка, охая и шаркая тапочками по паркету, подошла к раритетной технике, что-то в ней повертела-покрутила и заявила новой старушке:

– Давай. Садись на место. Сейчас еще сфотографируемся, и все снова будет так, как должно быть.

Даша забралась на стул, ее прабабушка устроилась рядом.

Молнией сверкнула вспышка, и перед объективом снова возникли девочка и бабушка. Правда, девочкой стала старушка Анна Матвеевна, а бывшая девочка Дашенька так и осталась старушкой.

– Да… – задумчиво протянула баба Нюра тоненьким голоском. – Феноменально, парадоксально…

Девочка-старушка захныкала:

– Верни все как было! Мама меня убьет!

Анна Матвеевна нахмурилась.

– Ума не приложу, что такое творится, – пропищала она, чувствуя всем своим помолодевшим телом приток энергии и бодрости. – Действительно, какая-то фигня. По-другому и не скажешь.

Анна Матвеевна снова подошла к аппарату, потрясла его, словно копилку, слегка стукнула по корпусу: внутри что-то со звоном лопнувшей струны отвалилось.

– Ну вот теперь, – уверенно провозгласила экс-баба Нюра, – теперь-то точно все получится!

Анна Матвеевна вернулась на место, в глубине души не очень веря в благоприятный финал всей этой неприятной истории.

Фотоаппарат тем временем щелкнул в третий раз. А потом задымил, упал и раскололся на несколько частей.

– Ну все! – Баба Нюра отчаянно всплеснула руками. – Доигрались.

Даша, вновь ставшая девочкой, подскочила к своей прабабушке и уверенно-весело произнесла:

– Мама нас точно убьет!

Теперь в темноватой комнате, пропахшей лекарствами, старыми книгами, ссохшейся мебелью, стояли две маленькие девочки: одна бывшая старушка, а вторая – обыкновенная. Стены комнатки от пола до потолка украшали ценные фотографии минувших эпох, в каком-то смысле обессмертившие знаменитых трактористов, военных, летчиков, доярок, артистов. Глаза героев прошлого ошалело глядели на легендарную бабушку и ее внучку.

Пацан попал

Ему говорили: «Не связывайся с этой крысой, она – заразная». Предупреждали, что с ней уже половина общежития переспала.

– Хорошо, если триппер подхватишь, – доверительно рассуждал бывалый сосед по комнате. – А то ведь и СПИД не исключается. Да ты сам посмотри на нее внимательнее! Неужели не видишь, что она – шалава?! Фу!

– Кроме того, – поддерживал другой сосед, – ни рожи ни кожи, какая-то облезлая курица. Допустим, Жирафа с «Автоматики» тоже шлюха, но хоть не уродка, и подержать ее есть за что. А это – недоразумение какое-то.

«Действительно, – размышлял он, – какая-то фигня получается. Маленькая, бледная, тощая. И еще – прости Господи – заразная! Якобы. Чего я к ней прилип-то? Приворожила она, что ли, меня?»

Пацаны говаривали, что она владеет мастерством приворота. Эти пересуды, вкупе с дурной славой давалки, делали ее не только заразной шлюхой, но и настоящей ведьмой. Девчонки на лекциях перешептывались: «Как же эта страхолюдина после своих пакостей не только продолжает существовать, но и нагло ходит в институт, как ни в чем не бывало? Ни стыда ни совести!»

Однажды он не выдержал и бухнулся рядом с ней на свободное место в маршрутке.

– И ты не брезгуешь ко мне приближаться? – спросила она, усмехнувшись. – Как же так? Ведь меня имело все общежитие, я же заразная подстилка. Смотри, нахлебаешься со мной горя-то.

– Слышал, что только половина общежития, – буркнул он и хмуро уставился на свои белеющие в джинсовых дырах колени. – Но ты же не заразная?

Она ничего не ответила. Лишь сверкнула кошачьими глазами и уставилась в окно, глядя на проплывающие промышленные здания без дверей и окон.

А ребята не врали, не наговаривали на нее. Пацаны за базар отвечают. Все так и получилось: облезлая курица действительно оказалась заразной. Он подхватил от нее неизлечимую инфекцию, чем-то напоминающую лихорадку – то утихающую, то вновь обостряющуюся, с кризисами и долгими ремиссиями. В конце концов эта зараза свела его в могилу. Через пятьдесят три года после знакомства с курицей. Правда, сначала покинула земную твердь она. А спустя семь месяцев – он.

Интересно, что в истории их неизвестной науке болезни не поставлена точка. Последствия этого недуга – сын, дочь и три внука, и пять правнуков живут и здравствуют по сей день. Есть и еще одно осложнение, вызванное неизвестной хворью, – огромный сад с яблонями, грушами, ягодными кустами, посаженный много лет назад. Он продолжает цвести и плодоносить, жужжать пчелами и чирикать птицами. Медицина пока не может объяснить этот странный случай, но ученые сдаваться не собираются.