Варим пятнадцать минут

Женщины умеют только стряпать. Фото Pixabay

– Это не совсем обычный эксперимент, профессор, – наливая в бокалы белое вино, сказал Парамонов. – Сейчас на ваших глазах я приготовлю блюдо, которое вам не подадут ни в одном ресторане и не приготовит ни одна женщина. Женщины умеют только стряпать еду.

– Ну, не скажите, коллега. Знавал я одну... – мечтательно улыбнувшись, ответил Дроф.

– Да, бывает, но это исключение. – Парамонов закатал рукава и принялся за дело. Он взял со стола полуторакилограммовую очищенную рыбину и показал гостю. – Это свежая кефаль. Заметьте, профессор, свежая, а не мороженая.

Парамонов разрезал кефаль на несколько больших кусков и вместе с головой плотно уложил в кастрюлю. Затем он залил ее водой, так, чтобы вода едва прикрывала рыбу, и поставил на плиту.

– Варим пятнадцать минут, – сообщил он и нарезал в кастрюлю с десяток кружочков моркови.

– Вы же сказали, что это эксперимент. – Дроф отпил вина и продолжил: – Вы пытаетесь добиться какого-то нового вкусового эффекта?

– Да! – торжественно произнес Парамонов. Он достал из кастрюльки трех крупных вареных раков: – Весь секрет в этих членистоногих.

Он ловко извлек из раковых шеек бело-красное мясо и спросил:

– Кстати, как поживает ваш путеводитель по загробному миру?

– О, коллега! Как выяснилось, этот мир куда более сложный, чем я думал. Я забирался в такие области, откуда и не надеялся вернуться. И каждый раз оказывалось, что это не предел.

– Рискуете, профессор. – Парамонов выложил вареную рыбу на блюдо и опустил в бульон раковые шейки. Затем он высыпал в кастрюлю стакан чищеных креветок, посолил и добавил сушеного укропа.

– Да, определенный риск есть, – согласился Дроф. – Вы знаете, коллега, то, что я увидел и услышал во время путешествий, натолкнуло меня на интересную мысль.

– Какую? – Отделив мясо от костей, Парамонов снова погрузил куски рыбы в бульон и влил туда полстакана растворенного желатина.

– Человечество – это эмбрион бога, который когда-нибудь родится и сотворит мир, подобный нашему, – ответил Дроф.

– Со своим человечеством, которое тоже когда-нибудь родится и начнет творить, – продолжил его мысль Парамонов.

Он достал лоток для заливного и принялся выкладывать в него рыбу. Между кусками кефали Парамонов уложил раковые шейки и осторожно, половником залил все это бульоном.

– Конечно, – сказал профессор. – Возможно, тот мир будет выглядеть иначе. Настоящие художники редко бывают похожи друг на друга.

– Значит, тот мир, который будет сотворен не без нашего с вами участия, будет отличаться от нашего? – раскладывая кружочки моркови и креветки, спросил Парамонов. Он утопил в бульоне четыре тонких кружка лимона и сверху положил несколько зеленых веточек петрушки.

– Скорее всего, да, – ответил Дроф. – Многое из того, что я там видел, не способно создать даже больное воображение очень талантливого художника. Это меня и натолкнуло на мысль о богах.

– Вы хотите сказать, что где-то есть мир, в котором живут эти самые боги? – улыбаясь, сказал Парамонов и отнес заливное на балкон.

– Напрасно смеетесь, коллега, – ответил Дроф, когда Парамонов вернулся. – Именно это я и хотел сказать. Я почти добрался до границы того мира, но какая-то невидимая сила не пустила меня туда.

– Хотите, я помогу вам в составлении путеводителя? – неожиданно предложил Парамонов.

– Я знал, что когда-нибудь вы присоединитесь ко мне, – обрадовался профессор.

И они выпили. За приятным разговором и хорошим вином час пролетел незаметно. Наконец Парамонов принес заливное.

– Мир я вам не обещаю, а вот это попробуйте, – сказал он.

– М-м! – отведав блюда, восторженно промычал Дроф. – Коллега, да вы непревзойденный кулинар! Почему бы вам не пойти работать шеф-поваром?

– Шеф-повар обязан кормить людей, – ответил Парамонов, пробуя на вкус желе. – А я их создаю из обычных поедателей еды.