Силиконовый бюст

Главное для девушки, особенно древнегреческой, – это грудь. Большая-пребольшая. Степан Бакалович. Гречанка. XIX век. Переславль-Залесский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Ярославская область

Когда-то на Кипре, по соседству с легендарным скульптором Пигмалионом, жил еще один удивительный мастер – пластический хирург Спиридон. После его операций женщины становились столь прекрасны, что, глядя на них, дух захватывало.

Операции же он делал самые разнообразные: и уменьшение волевого подбородка, и подтяжки мешков под глазами, и выпрямление кривых ног, и выравнивание ямочек на щеках, и расширение овала лица, и придание гладкости целлюлитным бедрам, и пересадку излишнего жира с одного места на другое, и замену гусиных лапок в области глаз на лягушачьи…

Короче, был на все руки мастер (кстати, руки тоже избавлял от морщин). Лишь переделкой носов Спиридон не занимался. Когда к нему обращались с подобными просьбами, он сразу давал от ворот поворот, объяснял: «Носы – это не мой профиль».

О таланте Спиридона знали далеко за пределами Кипра и Древней Греции. От заказов у хирурга отбоя не было, и жил он в почете, катался как сыр в масле. Правда, имелась у него одна странность – он люто ненавидел женщин.

Только не подумайте, будто хирург предпочитал им мужчин, чего нет того нет. Просто не любил, потому что считал женщин капризными, глупыми и болтливыми существами. Именно к таковым относились его пациентки, и ему всегда было с ними донельзя скучно. Поэтому Спиридон жил анахоретом. Многие красотки мечтали о том, чтобы вступить с ним в законный брак. Однако хирург никого не подпускал к себе, у него и в мыслях не было жениться, ему и так неплохо. Тем более что он прекрасно видел, как мучаются и проклинают все на свете его женатые друзья.

Но вот однажды к нему на прием пришла молодая девушка невиданной красоты.

– Есть у меня одна мечта, – потупившись, сказала она. – Хочется, чтобы у меня была большая-пребольшая грудь. А то все подружки надо мной смеются. Парни троллят меня, мол, ты, девочка, помажь свои прыщики зеленкой.

– Что ж, – задорно ответил Спиридон. – Наш клиент – наш хозяин. Хочется силиконовую – будет вам силиконовая.

Цену за операцию хирург заломил приличную. Однако она не смутила девушку, до того ей хотелось иметь большую грудь. Достав из кошелька свои лепты, внесла требуемую сумму, и работа закипела.

Спиридон не стал мелочиться. Сколько нашлось в операционной силикона, столько и вбухал в новый бюст Пелагеи, так звали девушку. Грудь оказалась настолько большой, что для нее не нашлось бюстгальтера, древнегреческая промышленность не производила таких размеров. Таких даже за границей не было. Пришлось шить их на заказ. Две штуки. Один носить, второй тем временем сохнет после стирки.

Пока заказ выполнялся, Пелагея ходила без лифчика. Ходила гордо, теперь ей стыдится нечего. Есть что показать, ходила практически топлес. И тут не было особого хвастовства – блузки такого размера в то время тоже не выпускались. А те, что продавались, на девушке трещали по швам.

Спиридон был доволен результатом своей работы. Он часто приглашал Пелагею к себе на работу и под соусом того, что врач обязан контролировать процесс приживания нового органа, часами разглядывал девушкину грудь. И чем дольше разглядывал, тем больше она ему нравилась.

Остальные части тела на ее фоне (новой груди) явно меркли. Чтобы не было большого контраста, Спиридон сделал девушке силиконовую талию, затем бедра. Лилейную шейку заменил на еще более лилейную. Потом очередь дошла до силиконовых ручек и ножек.

Покончив с крупногабаритными деталями, хирург начал улучшать кое-что по мелочам: губки, щечки, икроножные мышцы. Доводил до идеала дуги бровей, мочки ушей. Каждая новая деталь делала Пелагею все прекраснее и прекраснее. Вскоре на ней живого места не осталось.

Хозяин москательной лавки «Все для имплантов», где Спиридон то и дело пачками закупал силикон, нарадоваться не мог на такого клиента.

Хирург с умилением любовался силиконовыми губками, ушками, затылочком. Он чувствовал – с каждой новой операцией все больше попадает под очарованием девушки. Все в ней нравилось ему, а то, что не нравилось, без лишних слов переделывал. Дело дошло до того, что хирург понял – влюблен, окончательно и бесповоротно. Влюблен по уши (не по ее силиконовые, а по свои, данные ему природой от рождения).

Тут в аккурат подоспел День святого Валентина. Как и многие другие киприоты, Спиридон тоже решил не тратить время даром. Пошел в базилику, где пожертвовал покровителю влюбленных кое-что из крупного рогатого скота и другие сувениры, типа хохломы. Его дар не остался без внимания – Пелагея тоже воспылала к нему чувствами. Короче, честным мирком и за свадебку. Они поженились.

Разница в возрасте их не смущала. Подумаешь, 30 лет, эка важность. Бывает и побольше. Случалось даже порой, что женщина была настолько же старше мужа. Правда, это не в Древней Греции. А в Древнем Риме.

Спиридон и Пелагея жили недолго. Жили счастливо до тех пор, пока не почувствовали, что хирургу требуется тоже заменить один подаренный природой орган на силиконовый. Но это уже совсем другая легенда.