Дзержинский и педофил

Неужели он тоже педофил? Филипп Мерсье. Школа для девочек. 1738. Частная коллекция

Девичья память

Как-то раз в осенний вечерок она зашла ко мне случайно с подругой и забыла у меня косметичку. На следующий день она позвонила и сказала, что без косметички она как без рук и попросила принять ее еще раз. Девушка она была красивая, и я с удовольствием согласился. Пару дней она была занята и никак не могла ко мне выбраться. Через два дня она заехала ко мне с утра. Мы пили кофе и разговаривали о том о сем: о неверности мужчин и бессердечии женщин. В итоге она ушла; на этот раз, кроме косметички, она забыла еще и шапочку. Когда я это обнаружил, меня это здорово повеселило. Вечером звонок: прости, но мне снова надо к тебе заехать. На следующее утро мы снова пили кофе у меня на кухне и говорили о неверности женщин и бессердечии мужчин. На этот раз она не забыла ни косметичку, ни шапочку… На этот раз она оставила голову. Голова была очень красивой, и я подолгу любовался на прекрасные черты лица. С ужасом я ждал вечера и ее звонка: уж больно не хотелось мне отдавать мой новый трофей. Когда она позвонила, я долго не брал трубку, пытаясь сделать вид, что меня нет дома. Но потом, поняв, что голову все равно придется рано или поздно отдать, я взял трубку. На следующее утро мы снова пили кофе и коротали время за неспешной беседой. Когда она ушла, я обнаружил на столе ее сердце. На следующий день она пришла за ним и больше уже никогда не уходила.

Жизнь педофила

К своему первому выходу маньяк и педофил Колфуев готовился тщательно. С самого раннего детства его непреодолимо тянуло к маленьким девочкам. И ни у кого это, конечно, не вызывало никаких подозрений. Но Колфуев рос, а страсть его никуда не девалась. Его сверстники уже вовсю тискали девиц на лавках в парках, у него же эти потливо-грязные и суетливо-судорожные бессмысленные конвульсии вызывали только тошноту. Разве такого обращения достойна настоящая женщина?! Нет, женщина должна вызывать восхищение, а не просто грубую похоть, считал Колфуев. И такое восхищение в нем вызывали только школьницы с их косичками и яркими бантами, а также ясным и чистым взором. По телевизору то и дело клеймили каких-то педофилов, которых постоянно где-то находили: то в парламенте одного из европейских государств, то в недрах католической церкви. Это были мерзкие и отвратительные типы, как правило, с бегающими липкими глазками и бородавками на носу, как будто извлеченные на свет из какого-то склизкого подземелья, куда они, по всей вероятности, и затаскивали своих невинных жертв. Но все эти люди были из другой реальности. Колфуев был совсем не таким. Он был светлым и добрым, интеллигентным и образованным. Неужели же он тоже педофил?! Колфуев сомневался до последнего: ходил в музей имени Пушкина на выставку Пикассо посмотреть на «Девочку на шаре»... Он часами стоял перед картиной и не мог оторваться. Что это? Волшебная сила искусства или сама девочка: такая хрупкая, такая нежная?! Однажды по совету друзей он пошел в стрип-клуб: девушки там сочно раздевались, крутили перед ним своими пышными формами и изгибами... Нет, ничто не шевельнулось ни в душе Колфуева, ни где-либо еще. В результате всех этих яростных поисков мятущейся души Колфуев окончательно пришел к печальному выводу, что, видимо, он ошибка природы, а от природы, как известно, не уйдешь, и теперь он навсегда обречен на жизнь изгоя, не принимаемого грубым обществом, не способного освободиться от пут раз и навсегда навязанной ему косной морали. И в один прекрасный день он наконец решился.

Он вышел из дому, зашел в магазин, купил бутылку кефира и шоколадку и отправился к школе: у младших классов как раз заканчивались уроки. Он открыл бутылку, сделал глоток, захлебнулся и умер.

Дзержинский и девочка (сон)

Нужно мне было как-то раз сделать елку к Новому году для маленькой девочки. А из чего?! Времена-то тяжелые, ничего в стране нет. Ну, я пошел и отпилил немного железа с памятника Дзержинскому. Ну прибежали, конечно, говорят: что ж ты делаешь, гад?! Я говорю: вы посмотрите, так же лучше стало, он хоть на себя немного стал похож. Он же похож на себя даже не был. Смотрят, действительно стал памятник на Дзержинского больше похож.

– Но он же боролся, – говорят, – с такими, как ты, с расхитителями государственной собственности...

– Ну, может, зря боролся?!

И вообще, говорю, вот у вас тут написано Дзерджинский, а он был Дзержинский. Буква «д», говорю, лишняя, и стал прямо на глазах у них ее, значит, спиливать.

– Ты что, – говорят, – совсем, что ли, охренел?!

Ну и расстреляли меня.

Так маленькая девочка осталась без елки, а памятник Дзержинскому, говорят, так и стоит.