Похмельные муки

Начиная с этого утра я хлестал водку, не переставая, почти два месяца кряду. Нет, я не считал дни и не отмечал про себя смену недельных циклов. Но однажды я заметил, что ночи стали совсем черными, по утрам на траве серебрилась роса и осины в саду принялись сбрасывать наземь порозовевшую листву. Вереница лиц, разговоров, дожди, жара и ураган, сломавший старую яблоню в саду, еще больше дождей, грибы в корзинках и пакетах, побоище у водонапорной башни, запой, пневмония, антибиотики, Пинк Флойд в исполнении наркомана Сережи, рытье новой выгребной ямы для уборной, сумо-шоу на даче у Хохла (в детстве мне очень нравилось это экзотичное японское искусство, я даже собирал изображения пузатых борцов в маваси), мои уроки литературы и английского, утренние похмельные муки – все слилось и смешалось в одной нелепой куче, приправленное запахами полувековой дачи, дешевой еды, табачного дыма и водки «на березовых бруньках». И все закончилось в один день, когда Маринин сожитель Васек Мордвинов отдал Богу свою темноватую душу прямо за распивочным столом в гостиной. Однако я желаю рассказать все по порядку – хотя и не помню слишком много из той пестрой, иногда такой «сюрной» и в то же время довольно однообразной полосы моей истории, да и сам-то порядок подзабылся изрядно…

Марина и Васек торговали спиртным. Бизнес был прост как пять копеек: раз в неделю на ржавом, убитом «жигуле» Васек ездил в Первомайское затовариваться самым дешевым в районе алкоголем, а Марина продавала его всей окрестной братии. Дачный поселок был довольно большим, во многих домах люди жили круглый год. А единственный магазин у моста – такая печаль! – сгорел еще прошлым летом. Сторублевую водку у Марины брали за сто пятьдесят, а ночью – за триста. Выпить днем на месте – то есть в кухне – двести, закуска прилагалась бесплатно. Сигареты тоже продавались с солидной наценкой. Чужим, случайным покупателям вход был заказан, табличка на калитке работала исправно. Собак, конечно, никаких у Марины не было.

Впрочем, скоро мне стало понятно, что хозяева крутили и делишки позаковыристее. В этой теме Марина почти не участвовала – шустрили Васек и Лиза, та самая недружелюбная тетка, которая встретила нас с Борисом в первый вечер в доме. Эта неприятная особа, бывалая зэчка, жила неподалеку, но днями сиживала все за тем же Марининым столом за бутылкой вина или шушукалась в саду с какими-то цыганами-молдаванами. Пару раз я пытался подслушивать, сидя на своей секретной скамейке, но, признаюсь, не разобрал ни слова. Кажется, Борис тоже играл какую-то роль в части их таинственных афер, но потом «соскочил» по неизвестной причине. Это было еще до нашего знакомства.

Лиза и Васек появлялись и исчезали, привозили и передавали из рук в руки какие-то сумки и баулы... Что пряталось в них – краденое барахло, наркота, радиоактивный цезий, – до поры до времени оставалось для меня тайной. Кривая улочка с глухим забором напротив, куда выходила задняя калитка, как нельзя лучше подходила для подобных операций. Я редко видел тех, кто приезжал на эти встречи, и, по звукам судя, слишком дорогих авто там никогда не парковалось. Притарахтел раз, помнится, даже трактор с ковшом… А вот со всеми постоянными клиентами Марины я быстро перезнакомился. В большинстве это были довольно интересные люди. Например, Толик Борман и Коля Танкист, Жора Поп, Валера Хохол, Витя Большой, Витя Маленький, Сережа-музыкант, Клара, сестрички Валя и Надя…

Я лежал у себя, придремывая после опохмела, и в комнату вошла Марина, тоже не совсем трезвая.

Я бы не назвал ее алкоголичкой. Она пила только вино, ежедневно, понемногу, но никогда – с утра и никогда не выглядела слишком пьяной, только улыбалась шире и чаще ласкала дочь, если натыкалась на нее где-нибудь в доме.

– Боря Золотые Слова уехал, – сообщила она, осторожно, будто стесняясь, присаживаясь на застеленную раскладушку.

Вообще-то для своего образа жизни она выглядела неплохо. Фигура вполне терпимая, крашеные волосы всегда аккуратно убраны, макияж и все такое. Поначалу меня сильно занимал вопрос, что могло соединять такую ладную, жизнерадостную «ягодку» с хрипящей горой мяса, жирным боровом, Васьком – он же в двери едва пролезал, а из своей «ласточки» из-за руля не всегда мог выбраться без посторонней помощи. Позже мне стало ясно, что никаких особых отношений у Марины и Васька не было. У нее и вовсе, несмотря на такую боевую, кокетливую внешность, не наблюдалось никакого интереса к мужчинам, по крайней мере за пару месяцев, проведенных у нее в гостях, я не заметил, не услышал ничего, что бы свидетельствовало о ее сексуальной активности, а ведь скрыть подобное в маленьком доме с тонкими стенами было бы невозможно. Подкатывали к ней при мне многие, особенно усердствовал Витя Маленький, и даже брутальный мачо Анатолий в пылу алкогольного воодушевления не раз пытался растопить ее сердце, однако хорошенькая, игривая, аппетитная хозяйка оставалась абсолютно равнодушна к любым попыткам клиентов перейти от дружбы к интиму.

– Боря уехал, – повторила она и вытащила из кармана тетрадку – это был школьный дневник ученицы шестого «А» класса Бойко Анастасии.

– Вишь, какое дело. На-ка, посмотри.

Я пролистал Настенькин дневник. Попадались четверки, одна или две пятерки по какой-то ерунде, типа ОБЖ, но все остальное…

– Вишь, ее в седьмой класс перевели условно, так мне сказали. На лето задание дали – по русскому, по математике. Боря сказал, шо ты и английский знаешь.

– Ты хочешь, чтобы я ее учил? Математику я, Марин, если честно, как-то не слишком жаловал. Вообще, точные науки – это не мое. У меня в школе по физике-химии точно такие же двойки были.

Марина улыбнулась, моргнула своими красивыми подведенными глазищами и махнула рукой куда-то вверх:

– Ну так вспомнишь. Книжки же все есть. Таська смышленая, тока учиться не хочет. А ты, вишь, с образованием, мне Борька говорил, шо ты романы пишешь. Я не знаю и знать не хочу, шо вы там с ним натворили. Но тебе же все равно пока идти некуда. Позанимайся с Таськой да и живи тут хоть сколько. Я тебе и заплатить могу, только сначала я посмотрю, как у вас дело пойдет. Ну и кормить буду, и наливать. Сегодня, кстати, баня у Аньки, Вася париться пойдет, и ты с ним сходи. А то, вишь, шо ты у меня так просто жить будешь, да еще без денег? У меня ж не гостиница, вишь, какими делами занимаемся. Вася однозначно против будет.

Марина забрала у меня дневник и поднялась.

– Беспокоюсь я за Тасеньку. У меня никого на свете слаще нет, чем моя милая девочка. Она рисовать любит, архитектором хочет стать. Ну, шо? Договорились?

– Ладно, – сказал я. – А наливать по сколько будешь?

Санкт-Петербург