Мы еще не ретро

90-е – уже история или еще нет? Фото Андрея Щербака-Жукова

Творчество московской писательницы Виктории Балашовой не ограничено жестко ни жанрами, ни темами. На ее счету пять исторических романов – все из английской истории, которую она знает и любит. Четыре из елизаветинской эпохи (в том числе один о Вильяме Шескпире) и еще один из XIX века (о лорде Байроне). Но, как верно замечено в аннотации к данной книге, «в запасе у писательницы есть и современные истории». Это одна из них, не единственная. Современность, впрочем, не для всех и относительная. Тем, кто родился в год окончания действия романа «Женька, или Одноклассники off-line», сейчас уже девятнадцать. Для них и это – история.

Пересказывать сюжет романа, тем более с любовной и криминальной линиями, – дело неблагодарное. Продолжать цитировать аннотацию – наверное, не лучше, но все-таки меньшее из двух зол. По крайней мере все, что нужно знать о сюжете, прежде чем начинать читать роман, там сказано: «В начале книги главная героиня оканчивает институт, выходит замуж. И она, и ее муж пытаются заниматься бизнесом и полностью адаптируются к новой жизни. Второй главный герой в это же время приходит из армии и устраивается работать электриком в ЖЭК. Он ненавидит всех своих одноклассников и мечтает им отомстить за плохое к нему отношение…» Роман написан «в виде двух дневников главных героев». Собственно, это все, что стоит знать читателю до того, как открыть книгу.

Виктория Балашова. Женька, или Одноклассники off-line. – М.: Анни Арт-центр, 2017. – 512 с.

На первый взгляд – добротный, качественно сделанный образец современной женской реалистической прозы (ни в коем случае не путать с дамским романом). Все характерные черты налицо. Неспешное, даже когда персонажи активно действуют, повествование. Внимание – не столько на действии, сколько на мысли и эмоции (дневниковая форма здесь очень к лицу). Тщательное прописывание деталей и «мелочей» окружающей повседневности, красивых (что особенно заметно) и не очень. Кстати, блестяще работает на тему социального контраста. Любовь и секс – естественно – не без возвышенности, не без техничности, не без рефлексии. Едва ли случайно социальный и интеллектуальный «верх» показан от лица героини, а «низ» – от лица (анти)героя. В общем, для будущих исследователей не только повседневной жизни нашего времени, но и столь модного ныне «гендерного» в литературе – материал будет ценный. Подлинно профессиональным автором сделана аккуратная вещь строго в тренде избранного направления и жанра. Ожидания аудитории оправдываются. Все так и все же не просто так. Нужен второй взгляд, не задерживающийся на форме повествования.

Так вот, на второй взгляд – это как раз и в первую очередь о жизни. О жизни целого поколения, которое можно было бы назвать последним советским. Родившиеся на грани двух еще не совсем застойных десятилетий, вступили они в сознательную жизнь, когда Советский Союз еще был. Строить эту жизнь им довелось, когда его уже не стало. «Пришлось» – сказано не совсем удачно. Крушение оказалось одновременно слишком постепенным и слишком внезапным, так что в новую жизнь те, кто был тогда молод, вошли, не вполне осознав происходящее. Кто-то вписался, кто-то – нет. Кто-то мог, кто-то и не мог. Но книга – об истории, в которой поступь истории едва слышна.

Как бы ни складывалась судьба, персонажи в целом вне политики и далеки от причиняемых ею потрясений. Конечно, когда они выплескиваются на улицы с танками и людскими толпами – как в 1991-м или в 1993-м – тогда их «слышно». Но все равно это проходит как бы мимо персонажей или почти мимо, остается случайным или досадным эпизодом в повседневной суете, приятной или отвратительной. Даже первая чеченская осталась персонажами как будто и вовсе не замеченной. Правда, тень Афганистана висит над жизнью «второго героя» от первой до последней строки – не просто «из армии» он вернулся. Все же прочее, помнящееся из тех времен многим и как будто «самое важное» в жизни едва ли не всех – партийные баталии и радикальные реформы, выборы и референдумы, – проходит мимо. В этой хронике частных жизней места им не находится. Лишь последствия – новые возможности и новые невзгоды, новые страхи и новые радости, новые слова и новые желания – последствия ощущают все, каждый на свой лад. И развязка романа приходится на 1998-й, развернувший без всякой стрельбы, с одним лишь «дефолтом», историю страны в новом направлении…

Персонажи Балашовой – не философы (не значит, что не философствуют по случаю). Их устами эпохальных обобщений не делается. И все же роман – удачный. И из первых рук – портрет эпохи и тех, кто в ней жил. Вряд ли такие тексты стоит называть «историческими романами». Мы еще не история, еще не ретро. Но наши воспоминания о прошлом уже историей становятся. 90-е – уже история. Не слишком далекая для того, чтобы быть безразличной и вспоминаться без ожесточения или ностальгии. Но и для безудержного мифотворчества тоже не слишком далекая. Кому лихие, кому святые – а кому и жизнь. Персонажи этой книги мемами пока не мыслят. В конце концов, она о тех временах, когда одноклассники были еще off-line.