Портрет двуглавого вождя

Геннадий Прашкевич. Русский хор: Повести. – Новосибирск, Свиньин и сыновья, 2018. – 350 с.

В книгу прозаика вошли четыре повести, написанные в последние годы. Это «Упячка-25», «Иванов-48: к вопросу о национальной идее», «ЗК-5. (Год Тургенева)», печатавшиеся в журнале «Знамя», и повесть «Русский хор», впервые опубликованная в журнале «Сибирские огни». Как всегда, стиль Геннадия Прашкевича узнаваем и привлекателен, а избранные им темы остры и современны.

«Упячка-25» – это ироническая повесть о том, как делается репутация «великого» (может, и без кавычек) художника. Люди старшего поколения хорошо помнят советского вождя, матом гонявшего не нравившихся ему художников-абстракционистов, но в повести Прашкевича этот вождь буквально влюбляется в творение полубезумного художника Кривосудова-Трегубова под названием «Солнце земное» – сухую коровью лепешку на листе картона размером тридцать на тридцать. Позже, уже при новом вожде, партия в лице «опытного искусствоведа» Галины Борисовны (имя тоже весьма говорящее) привлекла Кривосудова-Трегубова к работе над «самой любимой книгой народа». Результатом работы художника стала обложка, украшенная изображением двуглавого вождя! Да, именно так: не орла, а вождя! А заканчивается повесть горькими размышлениями о нашем будущем. Да и какими они могут быть, если ты видишь танки, бьющие по Белому дому?..

Герой повести «Иванов-48» – начинающий сибирский писатель, автор одной-единственной книжки о знаменитом машинисте Николае Лунине, мало кому известный, но мечтающий о Сталинской премии. Именно он в весьма непростом 1948 году получает от соответствующих органов некое задание: определить авторство рукописи явно контрреволюционного содержания. Прашкевич точен и исторически, и географически, в повести всё практически документально: и анализируемые героем сибирские писатели, и Лунин, работавший во время войны в Новосибирском депо, и барак № 7 по улице Октябрьской, к тому же сам герой – лицо не вымышленное, он родной дядя автора. Тем неожиданней трагическая развязка…

В повести «ЗК-5» в соответствии с Федеральным законом «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению особенных мер в создании и распространении объектов и мероприятий культуры и о внесении соответствующих изменений в некоторые законодательные акты» в России выделено семь специальных зон культуры (ЗК), в том числе на территории Алтая. Задачи этих ЗК: «осуществление деятельности по организации особенных мер в создании и распространении мероприятий культуры, организации издательских дел, распространения, подписки, театральной деятельности и других видов указанной продукции…»

И все такое прочее. Что уж удивляться нашей постоянно изменяемой истории?

Автору веришь, даже когда узнаешь, что Лев Николаевич Толстой погиб в 1861 году на дуэли с Иваном Сергеевичем Тургеневым, а значит, история наша вновь потекла иначе…

В повести «Русский хор» – суровый XVII век.

Император Петр I возводит Северную столицу и строит российский флот, учреждает западные ассамблеи и отправляет российских недорослей на обучение в Европу, тогда как в глубине России (средняя полоса!), в деревне Томилино, той, что находится рядом с Нижними Пердунами (о Верхних там никто не слыхивал), вдовая помещица прелюбодействует с нанятым для помощи по хозяйству французом, а когда тот изменяет ей с крепостной девкой Матрешей, то наказывает плетьми, конечно, не его, а Матрешу. Всё как всегда. Впрочем, события, разворачивающиеся в родных местах и в местах весьма отдаленных, горько и глубоко ранят душу юного племянника хозяйки, Алексея Зубова. И думаешь: что же с ним может произойти такого необычного в этом веками складывавшемся, казалось бы, неизменном быту? И узнаешь… После размеренного, кропотливого, словно вязание на спицах, письма начинается та живая история, когда уже невозможно отложить книгу. Этот юный помещик (влюбленный в музыку), оказывается, опасно, даже преступно похож на царевича Алексея, осужденного за измену и убитого в 1718 году в Петропавловской крепости. У двойника судьба складывается более счастливо, но счастье ли – не нами выстроенная судьба? И что все-таки важнее и слаще: очередной миллион украсть или добыть славу своей стране?

В кратком предисловии к своей книге Прашкевич вспоминает слова одного из своих давних наставников: «В литературе, видите ли, в отличие от шахмат переход из мастеров в гроссмейстеры зависит не только от мастерства. Тут надо явиться в мир с каким-то своим личным откровением. Что-то сообщить о человеке человечеству. Например, Тургенев открыл, что люди (из людской)  – тоже люди. Лев Толстой объявил, что мужики – соль земли, что они делают историю, решают мир и войну, а правители – только пена, только играют в управление. Что делать? Бунтовать – объявил Чернышевский. А Достоевский открыл, что бунтовать бесполезно. Человек слишком сложен, нет для всех одного общего счастья. Каждому нужен свой собственный ключик, свое сочувствие. Любовь отцветающей женщины открыл Бальзак, а Ремарк – мужскую дружбу и т.д. А что скажете миру вы?»

Геннадий Прашкевич говорит. И ожидания оправдывает.

Новосибирск