Догорают мои гусли-самогуды...

Да леса еще найдутся по России… Фото Владимира Захарина

В августе 2003 года, словно пуля, выскочила на встречную полосу шоссе машина и убила одного из лучших поэтов России своего поколения – Дениса Коротаева. Денису было только 36. Смертельный возраст для поэтов.

Денис написал несколько поэтических книг, стал членом Союза писателей в возрасте 27 лет в то время (1994), когда в СП России принимали со всей строгостью. Стал лауреатом премии имени Сергея Есенина. Стихи Дениса Коротаева изучают на уроках внеклассного чтения, по ним написаны дипломные работы. Самые известные книги у Дениса – сборники стихов «Белые тени» (1998) и «Итак» (2001). Его печатали «Наш современник», «Молодая гвардия», «Литературная Россия» и другие издания. Его стихи даже были отмечены наградой Русской православной церкви. Но разве не сомневается поэт в искренности толпы, приходящей ныне в храм?

«В Королевстве моем, – замечает он – ... вера ушла и, увы, заменить ее нечем... И последний придворный поэт утонул в раболепстве».

Только помните, как получилось у Есенина с Троцким? Не захотел крестьянский поэт стать поэтом при власти. Хотя и полное собрание сочинений издали, и журнал предлагали. Но он сам по себе, как божья дудка. И присмотревшись внимательным взглядом летописца, Денис пишет о нас, обманутых в надежде на приход демократии в 1990-е годы в стране, брошенной в пучину локальных конфликтов: «Ни хрена себе – демократия!/От распятия – до распития,/И соитие – не проклятие,/И война теперь – не событие...»

Сила слова Коротаева, писавшего рифмованную летопись этого времени, была кинжальной. Теракты, локальные войны, социальное расслоение, рождение нового – через боль адскую и семь ножей в спину лжецов всех мастей, вот что такое Коротаев. Неравнодушный, не поддающийся пропаганде, он бьет наотмашь за все, что неправедно. Он и «груз 200», так и не ставший учителем, и молчаливый электорат, «сидящий по домам» в мире размером «с маленькую форточку», чей революционный пыл так и остался в начале 1990-х.

Церковь дает ему премию, а он дерзко спорит с Богом и бросает ему вызов, как равному, поминая и Синегорье, и Перуна, с горечью и усмешкой пишет он о рухнувшем мифе о «русах – воинах». Он смеется над догмами и плачет в разговоре с русской историей наедине. Русское небо со всеми его необъяснимыми трагедиями и бесконечным пространством внутреннего сиротства.

Гипербореями, славами, русами

Нас величали заезжие бахари.

Мы ли не славные? Мы ли 

не русые?

Мы ли не ратники? Мы ли 

не пахари?

Все нам подходит, как листик 

инжировый

Нежному месту далекого 

пращура.

Мы ли не босые? Мы ли 

не сирые?

Мы ли не нищие? Мы ли 

не падшие?

Он – над. Он смотрит как историк и очевидец. Только для летописца – слишком огненный, неравнодушный. «Не славные и не русые»? Его любовь к России совсем другая. Лет 20 назад я делала интервью с Юрием Назаровым, снимавшемся в фильме «Андрей Рублев» режиссера Андрея Тарковского. Актер признался, что так любить Россию учил его Тарковский. Любить со всей ее болью и грязью, видеть все, понимать все и все равно любить. Вот так любит ее и Коротаев:

В минуту веселья и в злую 

годину

Со мною твое опаленное 

знамя;

Мне любо смеяться с тобой 

заедино

И дорого плакать твоими 

слезами.

Как знать, чем еще будет дух 

наш испытан,

Как знать, что еще уготовит 

эпоха...

Веди меня, Русь, мимо капищ 

и скитов

От первого дня до последнего 

вздоха!

Закончилась эпоха 1990-х, буйная, огненная, трудная. Прошло всего три года, и земной путь поэта был закончен в лобовом столкновении машин на шоссе. За полгода до этого Денис Коротаев написал стихотворение не только пророческое, но и давшее ключ к пониманию загадки поэтов России. Поэт – не только летописец и очевидец эпохи. Он противовес власти. Как юродивый на площади или скоморох в фильме Андрея Тарковского «Андрей Рублев». У каждого поэта есть одно, самое известное, самое яркое произведение.   Это стихотворение для Коротаева – новый голос, который и был «сбит» на шоссе машиной-пулей. Так он раньше не писал. Стихотворение про схваченного властью скомороха по мотивам кинофильма «Андрей Рублев» не только о трагедии русского поэта – божьей дудочки, глашатая и провидца, современника эпохи и летописца, это стихотворение и о русской истории, о трагедии России, живущей всегда на стыке эападной цивилизации и восточной, всегда на грани смуты и бунта, выраженной в особом русском пути.

Сколько люду набежало, 

сколько люду! –

И торговый, и служивый, 

и блаженный...

Догорают мои гусли-самогуды,

Прожигая полынью во льду 

саженном.

Не стоял бы я на месте, словно 

идол,

И метнулся бы в огонь, 

да цепью кован.

Не иначе – скоморохов кто-то 

выдал

И сказителям конец 

поуготован.

Видишь? – стражники 

расставлены повсюду

И качают бердышами дети 

пёсьи...

Догорают мои гусли-самогуды,

Догорают мои звончатые 

песни.

Догорают, а потом уйдут 

под воду...

Только сажа на снегу лишь... 

Только сажа...

И отправится попа да воеводу

Распотешить верноподданная 

стража...

Разойдутся не дождавшиеся 

чуда

Кто – со смехом, кто – 

с добычей, кто – с укором...

Догорают мои гусли-самогуды

На костре по-инквизиторски 

нескором.

Кто-то вышел на мостки как 

на подмостки,

Кто развеяться пришёл, а кто 

согреться...

И постреливают немощные 

доски

Разрывными – да по сердцу, 

да по сердцу...

Только я реветь белугою 

не буду,

Сколь бы други-гусляры 

не голосили...

Догорают мои гусли-самогуды,

Да леса ещё найдутся 

по России.

Отсижу своё в чахоточном 

остроге,

Слажу новые – соборнее 

да звонче –

И пойду, покамест горе носят 

ноги

Допевать всё то, что прежде 

не закончил...

А покуда рвутся струны, 

а покуда

Яро пламя, ако рана ножевая,

Догорают мои гусли-самогуды,

И корёжится в огне душа 

живая...

«Догорают мои гусли-самогуды» – страшное пророчество, исполнившееся в точности, но и вера в русскую интеллигенцию, которая по отношению к власти всегда ее ограничитель и совесть – «Да леса еще найдутся по России». 

Сожженные гусли – это придавленный голос правдорубов Руси, их жертвенность, в стихотворении гусли жгут на костре. Но неистребимо поэтическое братство. Недаром Денис пишет: «Да леса еще найдутся по России». 

Нет, не Руси, а России. Как не обратить свой взгляд не только на Русь Изначальную, но и на Россию современную при этих словах...