Донор

А может, лучше вот так, без электрички? Фото Владимира Захарина

Сотни переполненных электричек ежедневно по утрам едут из области в город. Они везут тысячи пассажиров. Когда видишь такую электричку со стороны, с дороги например, кажется, что это скот везут на забой. Такие бледные у людей лица, такие большие и печальные глаза. Они прильнули к грязным стеклам и взирают на мир безнадежно, без тени улыбки.

Если смотреть сверху, то железные дороги выглядят как кровеносные сосуды, снабжающие кровью огромный организм в центре – город. И в самом деле, в городе все меняется. Горожане бодры, полны жизни, они смотрят уверенно и часто смеются. Если видишь в городе изможденного человека, можно быть уверенным, что он откуда-то приехал.

Я сам так ездил всю свою жизнь. На учебу, потом на работу. И всегда удивлялся, отчего люди так меняются в электричках. Вроде вот идешь бодрый, веселый, радуешься наступающей весне. Уже середина мая, цветут яблони и сливы, ароматы кружат голову и будят несбыточные мечты. Вдруг начинает мерещиться что-то по ту сторону заборов и детских площадок, вдали, там, где кончаются все дома, где только солнце, трава и пахучий ветер. Какие-то смутные детские воспоминания оборачиваются надеждой, но сразу становится ясно, что надеяться не на что, ничего не будет. И все же ты испытываешь благодарность, ты уже рад тому, что хотя бы это способен испытывать.

Но вот ты оказываешься в тамбуре и замечаешь, что уже на подходе к вокзалу атмосфера меняется. Середина мая превращается там в мертвый июль. Силы внезапно начинают покидать тебя, и настроение портится. А в тамбуре стоит 30 человек, их лица уже серы, а глаза белы, и губы как будто истончаются, обнажая зубы. Они похожи на мертвецов. И ты, заходя к ним, мгновенно превращаешься в такого же.

«Оставь надежду, всяк сюда входящий». Это про электричку. Все там забывается, все ценности теряют цену, привязанности утрачивают связи. Там ты впадаешь в транс и не в силах более мыслить и отдавать себе отчет о происходящем. Твои недавние весенние переживания, мечты о далеком не имеют теперь к тебе никакого отношения.

На работу я приезжал в совершенно ужасном состоянии. С великим трудом, как немощный старик, поднимался по лестнице на второй этаж, брел, петляя и спотыкаясь, по коридору и падал на свое рабочее место. Толку от меня не было почти никакого, я, конечно, включал компьютер и пытался что-то делать, но с исчезающе малой эффективностью. Мне казалось, что пока я так сижу, глядя в экран, из меня вытекают последние силы.

Поначалу я обвинял себя в лени и нетрудоспособности. Но со временем приглядевшись к коллегам, я обнаружил, что почти у всех дела обстоят так же, если не хуже.

О, это кошмарное зрелище – офисный сотрудник за работой! Он похож на человека, который внезапно умер за компьютером и успел уже закоченеть. Его взгляд застыл в направлении монитора, глаза успели уже остекленеть, кожа синюшная. Но вдруг замечаешь, что он двигает мышку. Только это и выдает в нем еще живого. Я понял: им плохо, как и мне.

Я сказал, что почти у всех коллег дела обстояли так же, как и у меня. Это значит, что не у всех. Некоторые – единицы – выглядели отлично. Розовые, бодрые, смеются, решительно ходят туда-сюда, излучают, как говорят, уверенность.

Я тогда не знал, почему они такие, и подозревал всякое. Ладно-ладно, думал я, пристрастие к наркотикам аукнется вам! Но время шло, и ничего не аукалось. И я завидовал им все сильнее. Я тоже хотел быть таким.

Самое страшное – это путь обратно, домой с работы. Вроде бы наоборот, нужно радоваться, что наконец отдохнешь. Но сил радоваться уже не оставалось. Едва я заходил в электричку, как начиналось все то же самое, что и утром, только еще хуже. Хотя к тому моменту я уже был полностью выжатым, я чувствовал, что из меня начинают выходить остатки энергии. Как будто меня изо всех сил сдавливал гигантский кулак, чтобы получить еще маленькую капельку сока.

Годам к 30 мне стало ясно, что долго жить не буду. Из когда-то очень живого розовощекого ребенка я превратился в мрачную развалину с привидениями. Смешно сказать, но в 30 я уже еле переставлял ноги, страдал одышкой и был бледен, как вампиры в кино. Бродяги и бомжи, которые обитали в моем родном городе и нигде не работали, выглядели лучше, чем я.

Когда-то я нравился девушкам. А что теперь? Я заметил, что в офисе на меня часто смотрит одна коллега. Стройная красавица с жарким взглядом. Губы сочные, красные, большие, лицо нарумяненное, глаза черные-черные. Очень сильно она красилась, так что и не поймешь, как на самом деле выглядит. Но я это люблю. Меня привлекают в женщинах черты порочности. В меру, конечно.

Так вот, она часто смотрела на меня. Я, конечно, смущался. Я – синий зомби, и она – королева ночных притонов. Но со временем стало расти во мне ощущение, что я ей симпатичен. И я тоже стал смотреть на нее и даже пытался улыбаться. Хотя каждый раз, когда я улыбался, мне казалось, что сейчас изо рта зубы вывалятся.

Однажды все прояснилось. В разгар рабочего дня она подошла ко мне, притронулась к руке, как доктор к неизлечимо больному, и спросила при всех:

– Может, вам скорую вызвать? А то ужасно выглядите. Мне уже год кажется, что вы в обморок упадете.

– Нет, спасибо, – ответил я и то ли от стыда, то ли действительно от плохого самочувствия на самом деле упал в обморок.

Когда я очнулся, то услышал обрывок разговора, смысл которого стал мне ясен значительно позже:

– Ну вот, – сказал кто-то. – Донор, похоже, подыхает.

– Нормально, – отвечает другой. – Ротация. Текучка кадров.

– Надо давать объявление о вакансии!

– Я сделаю.

– Но только смотри, чтоб подальше, из области! А то как в прошлый раз, взял городского. Зачем лишний рот кормить?

– Так он написал, что из области, откуда я мог знать!

– От верблюда! Проверять надо было!

И вообще, лучше на троллейбусе. Или тоже опасно? Фото Владимира Захарина

Но я выжил. И вернулся к работе. Этот случай так повлиял на меня, что я стал ответственным сотрудником. В том смысле, что начал работать добросовестно. Мне не хотелось потерять работу и остаться без денег. А текучка и правда была большой. Все такие же полудохлые, как я, долго не задерживались, в лучшем случае на год. Так что за пять лет работы коллектив обновлялся неоднократно. Не уходили только те, кого я поначалу принимал за наркоманов. Это все были руководители. «Конечно, – думал я, – начальником может стать только энергичный человек. Целеустремленный, с лидерскими качествами».

И в итоге случилось событие, которое резко изменило всю мою жизнь.

Как-то меня вызвал в свой кабинет генеральный директор. Пожилой уже, в общем, человек, седой, в глубоких морщинах. Но была в нем какая-то сила. Когда он заходил в офис, все (даже те, кто видел его впервые и не знал, что он директор) сразу обращали на него внимание, уступали ему дорогу и замолкали.

Познакомились мы с ним в уборной. Случилось это так.

Я стоял у писсуара и делал свои дела. Вдруг открылась дверь, и зашел он. Меня тотчас окатило волной чувство его превосходства. Он сутуло осмотрелся, взглянул на меня исподлобья, как на какое-то дерьмо, и встал у умывальника мыть руки.

– Здравствуйте, – прошептал я, уронив то, что держал в руках.

Он еще раз взглянул на меня, но даже не оборачиваясь – он видел меня в зеркале. Приподнял левую бровь, продолжил мыть руки. И промолчал. Я не осмелился встать рядом с ним, чтобы тоже помыть руки. Нет. Я, застегиваясь на ходу, с мокрыми ботинками, убежал обратно в офис и спрятался там за компьютером, стараясь принять такое положение, чтобы меня целиком скрывал монитор.

И вот этот самый человек вызвал меня к себе в кабинет.

– Садись, милый! – это он мне сказал, даже не посмотрев.

По тону ясно было, что я ему совсем не мил. Просто такое вот обращение. Я его воспринял даже как угрозу. «Наверное, меня сейчас уволят», – подумал я.

– Ты хороший работник! – продолжил он, когда я неуклюже присел на краешек кресла. – Нам такие нужны.

И замолчал.

– Спасибо, – нерешительно произнес я спустя минуту. Он все это время что-то писал.

– А-а, ты еще здесь?

Я торопливо поднялся, чтобы уйти.

– Постой, постой! – Он откинулся в кресле и посмотрел на меня. – Я решил перевести тебя на более высокую должность. Будешь начальником отдела. С понедельника переезжаешь в город. Больше никаких электричек и метро! Только машина. Все ясно?

– Да, но…

– Чего?

– У меня нет квартиры в городе и машины…

– Это уже решено. Квартира готова. Что касается машины, будешь ездить на такси. Компания берет на себя связанные с этим расходы. Ладно, иди. Секретарь введет тебя в курс дела, объяснит новые обязанности.

Я вышел из его кабинета, как будто оглушенный, не веря тому, что произошло. Чтобы не упасть, я остановился за дверью и прислонился к стене. Ко мне подбежала секретарша – та самая раскрашенная девушка, которая мне нравилась.

– Поздравляю! – воскликнула она, хлопнув огромными ресницами, и жирно чмокнула меня в щеку напомаженными губами. От этого – ее поцелуя – у меня чуть не случился сердечный приступ, и я медленно стал сползать по стене, но она поддержала меня за локоть.

Коллеги поднялись со своих мест и тоже поздравили меня – аплодисментами.

Так изменилась моя жизнь.

Теперь я стал одним из них – вампиром. Изменился я невероятно, я как будто помолодел лет на 10. К лицу вернулся нормальный цвет, появилась давно забытая бодрость. Я стал весел, уверен и беспечен. Все, что мне отныне требовалось для поддержания качества жизни, – это один час в день посидеть за специальным компьютером. В течение этого часа я наполнялся энергией тех горемык, которые ехали в электричках и метро. Специальные устройства в поездах вытягивали их жизненные силы, передавая по проводам в электромагнитные резервуары, хранилища энергии. Как показал великий Эйнштейн, масса равна энергии, помноженной на скорость света в квадрате. Каждый из этих жалких пассажиров нес в себе невероятное количество энергии. Конечно, всю ее использовать эффективно не получалось, большая часть уходила в тепло. Но учитывая, что доноров было сотни тысяч ежедневно, нам энергии хватало. Говорят, ведутся такие разработки, которые позволят хранить людей в особых коллекторах, позволяющих повысить КПД. Из соображений гуманности они будут вводиться в кому и не смогут осознавать происходящее. А мы будем питаться поступающей от них энергией. Но это дело светлого будущего.

А сейчас у меня и так все хорошо! Я встречаюсь с секретаршей. У нас отличный секс. Боже мой, я поверить не могу, что говорю это! Ведь о сексе последние лет 10 я мог только мечтать. Да что там мечтать, я даже думать об этом перестал. Я просто договорился сам с собой, что это не имеет ко мне никакого отношения. И вот, на тебе!

Меня назначили менеджером по персоналу. В мои задачи входит отбор доноров. Предыдущий менеджер плохо справлялся: набрал в команду вампиров, в итоге всем не хватало энергии. Появилось подозрение, что он просто своих знакомых пристраивает. И его уволили. Теперь сам, наверное, в донора превратился…