Духовный опыт, зоркий глаз

Татьяна Шереметева. Грамерси-парк и другие истории. – Chicago, USA: Bagriy & Company, Inc. 2015. – 336 с.

О том, что на свете существуют приватные городские парки с калиткой-замком-ключом, только и исключительно для владельцев, мы впервые узнали от писателя Лимонова из его американского романа «История его слуги». Ну да речь не о нем – о книге русскоязычной писательницы и российской гражданки, в силу обстоятельств живущей в Америке (муж – сотрудник ООН), – Татьяны Шереметевой. Книга вышла в чикагском издательстве, а названием ей послужило название как раз такой вот приватной зеленой радости.

Другие истории – это девять рассказов; открывает книгу повесть, давшая название сборнику. Если согласиться со Львом Анненским, что цель критики – истолкование факта появления произведения, то факт появления этой повести – отчасти в осмыслении бытия начала 90-х в Москве. Я бы даже сказала, в осмыслении невозможности выживания в начале 90-х в Москве для никакими преференциями не подкрепленного интеллигента. Героиня повести – одна из тысяч, одномоментно обнаруживших, что их «верхнее» образование никому не нужно, для жизни непригодно и что если не бить лапками, то элементарно в самом прямом смысле слова подохнешь. При отсутствии денежных накоплений – и ближайших родственников – какие пути выживания для интеллигентной женщины в новой России были возможны? Все их продемонстрировала Шереметева. Мытье полов в подъездах. Продажа «Орифлэйма» (некоторые пробавлялись «Гербалайфом»). Риелтерство. И, наконец, социальный работник – обслуживание немощных стариков («Бесцветный чай, карамель на блюдечке, кусочки белого хлеба на маленькой тарелочке с голубой или розовой каемочкой. Сколотый английской булавкой тряпичный кошелек со сломанной молнией. «Сговорились они, что ли?» – поначалу удивлялась Агния»). Обошла вниманием Шереметева разве только челночество, которое тоже, конечно, стояло в этом ряду – выживания в 90-х.

Если бы героиня оказалась истинной христианкой, самаритянкой и ect., возможно, она остановилась бы на последнем поприще облегчения жизни несчастным старикам. Увы, она была обычной женщиной, понявшей, что жизнь ее зашла в тупик, что впереди – трясина и счастья не жди. Поэтому, получив приглашение от одноклассницы, когда-то счастливо вышедшей замуж в Америку, Агния ухватилась за этот шанс, продала квартиру и отправилась за океан навсегда. Где путь ее, конечно, не был устлан розами, но происходил все-таки на порядок выше и предоставлял какие-никакие возможности и перспективы. Для начала ее гостевание перешло в службу (жизнь в загородном доме подруги и обслуживание его). С сопутствующими мыслями и терзаниями – как так, я лучше и умнее, еще в школе писала за нее все контрольные, почему удача на ее стороне? (кстати, образ одноклассницы Люськи очарователен и верно схвачен – внешне привлекательная и пустоголовая, она на полном серьезе заявляет: «Я вообще, знаешь, задумываться не люблю. Это не полезно для красоты». Абсолютно уверена – если женщина хочет быть счастливой, она должна быть именно что Люськой!) Мотив этот – терзания тех, кто выше по интеллекту, но ниже по «денежному» статусу и вынужден прислуживать вторым, то и дело встречается в современной беллетристике; только что на эту тему в «Знамени» появился рассказ Михаила Шишкина «Клякса Набокова».

Ну так вот, когда зависть переходит все границы, Агния уходит от своих приятелей-работодателей в свободное плавание, а точнее, выходит на охоту. И здесь, что касаемо факта появления повести, начинается другая часть – о том, как неплохой, в общем-то, человек, стремясь уже не просто выжить, а выжить на определенном уровне, встроиться наравне и т.д., идет во все тяжкие. В конце повести мы видим страшно несчастную женщину, правда, уже в мехах, шпильках и ювелирке. Которая даже не выстроила – вырубила свою жизнь, выгрызла свое место под замечательным американским солнцем – и что?.. Зачем тебе весь мир, человече, если ты утратил душу?

Татьяна Шереметева – мастер короткой прозы, когда каждое слово на счету, на виду и продумано; еще она – отличный мастер детали. Ведь что интересно в тексте? Духовный опыт. Пронзительность. Проникновение в истину. Ироничность повествования. Зоркий глаз. Афористичность: «Крепкие дамы с зубами под замену», «…Она была хорошая. Так считала ее мама и ее рыбки в аквариуме, которых она кормила по вечерам», «Босыми ногами шла по горячим углям унижения», «А ты знаешь, что в наше время не быть олигархом просто стыдно?»

А вот как заканчивается рассказ «Свой народ»: «Под портретами благородных предков в глубоких ящиках резного комода лежит подзабытая советская символика из родительского дома: почетные грамоты, портреты вождей и бюстик Дзержинского. Говорят, очень скоро это будет опять актуально». Уже, уже стало!