Не издалека

Там и море холоднее, и люди тоже. Исаак Левитан. Море у финляндских берегов. 1896. Иркутский областной художественный музей им. В.П. Сукачева

Вокруг темы суицидов сегодня поднялась огромная волна. Оказывается, нельзя описывать способы самоубийства и его причины. И те СМИ, которые допускают подобное, получают предупреждения.

Поэтому замечательная новелла Людмилы Коль «Поспи в облаке» вряд ли появится в раскрученном журнале: слишком точно и убедительно показывает автор уход из жизни мальчика из неполной семьи. Журналу, дабы избежать неприятностей, придется какое-то время подождать. Ничего. Вот книжка вышла. Уже хорошо. Ну, а Коль силой вещей, я считаю, оказалась рядом со Львом Толстым и Шекспиром. «Анну Каренину», разумеется, следует запрещать однозначно, потому что в романе все сказано: где стояла, с какой стороны зашла, что думала. И «Ромео и Джульетту» тоже.

У Коль история мальчика подается через поток его сознания. Явь и сны в этом потоке идут, сменяя друг друга. Но ближе к концу все перемешивается, и неясно, что из чего следует. Последний момент – прыжок с горы в облако – имеет отношение и ко сну, и к реальности. К реальности, правда, художественной. Литература, как ни крути, – вымысел. Даже самая-самая фотореалистичная.

В новую книгу Людмилы Коль вошло пять новелл – пять рассказов, в которых все происходящее увидено глазами действующих лиц. Но эти лица играют совершенно разные роли. Вот Таня из произведения «Где-то хлопнула дверь», героиня детективной истории в духе Агаты Кристи. Таня живет на европейском курорте и распутывает сложную интригу русской мафии. Тут есть все: и убийства, и неожиданные жесты героев, и великолепный антураж.

Совсем иначе построена новелла «Козье молоко». Мы оказываемся на подмосковной даче в доперестроечное время, в такой знакомой и ушедшей уже навсегда жизни. Пенсионер Виктор что-то мастерит, строит, копает, думает о прошедшем. И внешне вроде ничего не происходит. Но вот что происходит – повествовательное движение воздуха, постоянно меняющиеся интонации живой речи. Коль словно создает книгу памяти. Такой альбом большого формата с разными фотографиями. И вспоминает при этом, что у финнов существует обычай собирать фотки, воспоминания друзей и составлять фолианты: «Это – как связь времен, чтобы знали: а вот на этом месте, где мы с вами сейчас стоим, другая жизнь кипела».

Людмила Коль. Маленький кусочек счастья. Новеллы. – М.: Вест-Консалтинг, 2015. – 268 с.

Финский след появляется не случайно. Писательница больше 20 лет живет в Хельсинки, в стране голубых озер, и опыт русского зарубежья присутствует в ее повествовании. Наиболее полно он представлен в новелле «Легкий треп во время аперитива». Читатель наблюдает историю отношений русской эмигрантки и коренной жительницы Финляндии, от момента их сближения до расставания. «На Западе люди более холодные, чем у нас, и часто, устав от общения, они прерывают знакомство навсегда, без всякой ссоры, без всякой причины – просто от усталости. Повстречав тебя однажды на улице, они могут спокойно пройти мимо, как будто никогда и не были с тобой ни в каких приятельских отношениях», – признается героиня.

Интересны не только начало и конец дружбы, но и сам процесс. Как оно все протекает там, внутри. И почему местная жительница ведет героиню к модному парикмахеру и в модные магазины, и как проводит дружескую вечеринку.

Эмигрантская жизнь стократ усилила в Коль понимание россиян, русской ментальности. С легким юмором описывает она покупку туристами чая в Шанхае (новелла «Китайский чай»). Все заходят и спрашивают по-английски: «How much for fifty grams?» («Сколько стоит пятьдесят грамм?»). Так что даже продавщица-китаянка выучила по-русски эту фразу. Так, на всякий случай. Правда, произносит ее с ошибками: «Скорько стоит пятьдесят глам?»

И все-таки Людмилу Коль, несмотря на ее финский паспорт, нельзя назвать писателем эмиграции. Она живет в русской культуре. И смотрит на происходящее в России не издалека. В самом деле, всего-то три часа из столицы Финляндии на скоростном поезде до Северной столицы, быстрее, чем на «Сапсане» из Москвы в Петербург.

Людмила Коль чувствует себя и там, и здесь. Она космополит. И говорит об этом прямо, не стесняется: «Я не очень люблю, когда меня причисляют к писателям русского зарубежья. А если я завтра поменяю территорию, к кому тогда будут причислять? Территориальный принцип давно уже ушел из нашей реальности, к тому же никакого противостояния Зарубежья и России давным-давно нет». Действительно, чего, собственно, стесняться? Можно жить в Риме, как Гоголь. Или в Хельсинки, как Коль. Лишь бы творческий процесс не затухал и вот такие замечательные книжки выходили.