В одной лодке или в одном окопе

Светлана Замлелова. Скверное происшествие. История одного человека, рассказанная им посмертно – М.: Буки-Веди, 2015. – 230 с.

Роман Светланы Замлеловой не рассчитан на массового читателя, поскольку в нем нет необходимой этому читателю гипертрофированной «остроты» содержания. В нем начисто отсутствует какая бы то ни было конъюнктурность, нарочитая привязанность к «злобе дня». В нем нет акцентированного «служения идеалам», превращающего художественное произведение в проект устава богоугодного заведения. Но в нем явственно присутствуют качества, неотъемлемые для художественного произведения: прямая и непосредственная связь с жизнью, мастерское владение родным языком, искренние интерес и любовь к своим героям независимо от того, какое место занимает тот или иной персонаж во внутренней иерархии художественного текста.

Главная сюжетная линия – жизнь главного героя в противостоянии с внешним миром, которым является круг самых близких людей. Обывательское лицемерие, присущее этому мирку, обладает, несмотря на свои жалкие и порой безумные проявления, огромной разрушительной силой – «И враги человеку – домашние его», сказано в Евангелии. В этом состоит онтологическая проблема, не решить, а хотя бы увидеть которую предлагает автор читателю. С одной стороны, «Ад – это другие» (Жан-Поль Сартр), но, с другой стороны, так ли непреодолим этот ад? Неужели люди так и обречены отравлять жизнь друг другу? «Все мы – живущие ныне, жившие раньше и те, кому еще только предстоит жить – все мы товарищи по несчастью. Но нас так много, а времени у каждого так мало, что мы не успеваем разобраться и мучаем друг друга. Хотя следовало бы, пожалуй, принимать друг в друге участие. Потому что все мы в одной лодке, а точнее – в одном окопе. Но и внутри этого окопа мы умудряемся окапываться до бесконечности». Прямого ответа автор не дает.

Роман имеет фантастический подзаголовок «История одного человека, рассказанная им посмертно». Главный герой погибает, вступая в безнадежное противостояние со своей средой; погибает глупо и пошло, в полном соответствии с законом существования этой среды, где по определению не может быть ничего возвышенного и трагического. Но повествование ведется от его имени. Автор использует этот прием для того, чтобы иметь возможность раскрыть перед читателем внутреннюю логику гибели героя и объяснить мотивы, по которым он не мог вести себя иначе. Психологизм повествования совершенно лишен самолюбования или утверждения каких-либо постулатов; правда о жизни, переданная в художественном слове, – вот единственная мотивация автора при создании этого произведения. Правда порой неприглядная, внутренне противоречивая, но необходимая для того, чтобы помочь читателю понять человека и, таким образом, может быть, лучше понять себя самого.