Игорь Шумейко
1.
– Ма! Ты как думаешь, вода в Кане Галилейской в одну секунду, мгновенно в вино превратилась или была какая-то там… реакция шла?
– Ой, болтаешь, Марин! Вместо чтобы учить. И откуда…
– Болтаю как раз из заданной главы. Смотри сама, вот, у Лопухина.
Марина расколола богословский том на заложенной пальцем странице и, повернувшись, как стрелою крана, протянула на руках матери. Три секунды подождала – тяжелый – и, вернув книгу к себе, зачитала громко-внятно, как на уроке: «Но почему Христос не произвел вина без воды? Это он сделал, по мысли Иоанна Златоуста, чтобы черпавшие воду были свидетелями и чтобы оно, то есть вино, – подняв от строчек глаза другим тоном пояснила матери, – нисколько не казалось призраком»...
– Ну. И что ж неясного? Видишь, профессор Лопухин объясняет, цитируя Иоанна Злато…
– …А то и неясно, что если быстро превращать, то оно ведь забурлило бы, да? Как варенье у тебя?
– Н-ну… Н-наверно… – провела мысленный опыт мать, совершенно не представляя, куда еще вывернет ее упрямица стежку комментария из «Толковой Библии» Лопухина.
– Вот! И я говорю! А если оно не бурлило, не кипело, значит, оно не быстро, а целых несколько… наверно, десять минут превращалось в «лучшее вино». Так?
Мать чуть склонила голову, словно заглянула в те диковинные библейские каменные чаны, увидав там отражением на поверхности полуводы-полувина, напряженный взгляд дочери… подумала и кивнула.
– Так! – торжествовала Марина. – А значит, если десять минут превращалось, то я и спрашиваю: а что там было, если бы кто зачерпнул на пятой?! (Энергичным кивком Марина подводила мать к сути своего странного эксперимента.) Что бы это оказалось? Вино? Но не самое лучшее? А плохое-похуже? Как дядя Витя в канистре привозил? Или все же лучшее, но как бы еще… разбавленное? Точно! (Убежденно подвела итог «лабораторной работы».) – Мам, я хочу вина. Сейчас!
– Рин! Да что ты? Какого тебе ви…
– Лучшего! Как в Кане! – и, снизойдя к испугу матери: – Мне только ложечку. Чайную. На язык.
С бутылкой «Муската» и чайной ложкой мать вернулась из кухни. Дочь потянулась к ней, с пациентской покорностью протянула язык и даже зажмурила глаза. Мать, воскрешая полузабытую процедуру «причастия» – приема рыбьего жира в пионерском лагере, опрокинула ложку на влажный, подрагивающий кончик – и, как в каком-то кукольном механизме, язычок Марины втянулся одновременно с раскрытием глаз. И мать, будто на нее брызнули синевой, в который раз удивилась ясному детскому цвету дочкиных радужных оболочек…
Марина потянулась к вазе. Из букета, как из снопа на государственном гербе, длинные травины. Марина решительно выдернула какой-то луговой лист, заложила им страницу «Толковой Библии», поставила на полку и начала «беситься», танцуя, подбрасывая и ловя диванные подушки.
– Тьфу ты, коза! Скачешь тут! – Мать, словно отходя от предчихового так и не разрешившегося порыва, поднялась.
– Ма! А почему папа хотел меня выдать за священника?
– С чего ты взяла?
– Ой, только ты еще не притворяйся! Я ж все слышала и знаю!
– Ну а за кого бы ты хотела?
Теперь пришел черед озадачиться дочери, мысленно перебрать фигурки людей, как их рисуют в познавательной литературе: схематично, с гладкими лицами, в одежде соответствующей специальности: летчик, врач, моряк, шахтер, артист, банкир… Вообще уже непонятно, что рисовать. По колено в монетках?
– Нет, ма, я же не говорю, что я против, только…
– Что, Мариночка?
– Странно как-то. У меня ни одной подруги нет, что бы хоть у кого сестра или знакомая вышли бы за священника… На дворе – двадцать первый век! (Передразнивая не то отца, не то какую-то передачу.) А меня папа хочет выдать за попа! (Вальсируя вокруг матери и переходя на стихотворно-напевный лад.)
– Перестань! Риночка, овечка, бяшенька моя! Вот если б кто услышал, что ты тут болтаешь? Еще чуть-чуть подрастешь и тогда поймешь своей кучерявой барашковой головенкой… Господи, в кого ж ты такая у нас кудрявая?!
Уворачиваясь от руки тянущейся погладить, дочь перешла на торжественную декламацию:
– Марина Вадимовна Сумерова венчается рабу божьему… Марина Вадимовна, несколько слов для прессы, объясните, пожалуйста, почему вы решили стать женой…
