Игорь Яркевич
Примерно где-то раз в году у меня бывают приступы патриотизма. Тогда я становлюсь невыносим. Тогда от меня убегают жена Катя, кошка Зина и друг Женя. Тогда я слушаю русскую патриотическую песню «Прощание славянки» и советскую песню о любви «Над горой колхоз». Тогда я начинаю кричать, что я – русский. Что и вокруг тоже русские люди. Что нам вполне хватает нашей языческо-христианско-коммунистическо-литературной каши из Перуна, Николая Угодника, Ленина, Пушкина, Волгоградской битвы, Мизулиной, вечно растущих тарифов ЖКХ и хрен его знает что там у нас есть еще. Что пошли они все отсюда со всеми своими харамами, халялями, мескалями, Буддами, кошерами, Триерами, пуэрами, тай-чи, суши и евро. Мы сами понимаем свою ограниченность. Нам самим в ней плохо. Но другого мы все равно для себя не видим. Другое для нас еще хуже.
Потом это проходит. Потом возвращаются все, кто убежал. Снова все хорошо. Я снова русофоб и космополит. Но потом я вспоминаю, кого я забыл в приступе патриотизма и кто у нас есть еще – у нас еще есть солнечный зайчик.
В последние годы он как-то потерялся, но раньше был на виду.
При советской власти его очень ценили. Его считали послом солнца. Ему уделяли много внимания. Татьяна Доронина пела о нем красивую песню, и вообще он всегда был на виду. Его часто показывали в кино. Он был символом солнечного начала советской власти и ее хорошего настроения. Солнечного зайчика можно было поймать себе на очки. На пенал. На авторучку. На карманное зеркало. На все, что блестело. Он был важным предметом советского скромного быта. Ну, не совсем предметом. Для предмета он был метафизичен. Другие потусторонние вещи, например тени и шорохи, советская власть как-то не очень любила. Они ее пугали. А солнечного зайчика всегда приветствовала. Он вносил в советскую суровую реальность допустимые светлые краски. Его нельзя было выгнать, тем более что долго он не задерживался. Он не был похож на другие явления природы. Он был не опасен. Его не надо было укрощать, как Енисей или другую реку. Сквозь него не надо было пробираться, как сквозь снег или дождь.
Он был как инопланетный космонавт, который где-то потерял свою ракету или летающую тарелку, но все-таки долетел до Земли. Солнечный зайчик был не сам по себе. У него было не только Солнце. Он был гибридом Солнца и зайца. Поэтому у него еще были отец, сестра, враг и двойник. Отцом солнечного зайчика был славянский бог солнечного света Даждьбог. От него, как от многих славянских богов, осталось только имя. От него не сохранилось изображений. Его поле деятельности не вполне понятно. Он так же неуловим, как солнечный зайчик. Солнечный зайчик от него постоянно убегал. Потом славяне приняли христианство и утопили Даждьбога в Днепре вместе со всеми другими славянскими богами. Но солнечный зайчик тогда уже от папы убежал, спрятался и поэтому уцелел.
Врагом солнечного зайчика была туча. Туча скрывала от него Землю и не давала поймать его на пенал. Его двойником был заяц. Нормальный такой земной заяц без всякой метафизики. Ушастый, серенький и с морковкой. Двойника советская власть тоже высоко ценила. Выше всех остальных животных. Даже выше революционного коня или служебной собаки пограничников. Заяц был звериным воплощением тех миллионов трудящихся, которых советская власть собиралась освободить, но так и не освободила. Советская власть писала о зайце книги, рассказывала о нем сказки, читала о нем вслух басни, пела о нем песни под гитару и снимала о нем мультфильмы, где он всегда побеждал какую-нибудь сволочь вроде лисы, волка или охотника.
Сестрой солнечного зайчика оказалась шаровая молния. Она тоже родилась от Даждьбога и тоже от него убежала. На фоне злой и жестокой шаровой молнии солнечный зайчик много выигрывает. Он никого не пугает. Не превращается в шар. Не сжигает и не бьет электрическим разрядом. От него не надо прятаться. Иногда шаровая молния залетала к советской власти в гости и вела себя в гостях довольно нагло. Загадки шаровой молнии советская власть пыталась понять. Зачем она шар? Не НЛО ли она? Зачем она летает, а потом взрывается? Чего ей, твари такой, вообще надо? Но потом потеряла к ней интерес. В солнечном зайчике советская власть загадки не видела и ничего от него не хотела.
В гости к нынешней России шаровая молния не хочет. Ее, как и солнечного зайчика, уже почти совсем не видно.
У солнечного зайчика была еще одна важная функция, кроме посла Солнца. Он был одной из основных советских вербальных сексуальных ласк. В сексе он вербализировался как «солнышко», «зая», «зайчик», «зайчишка», «заюшка» и «ушастик». Это были синонимы и эвфемизмы половых органов и оргазма. Не знаю, сохранили БДСМ и ЛГБТ «заю» и «заюшку». Жалко, если не сохранили. Гетеросексуалы тем более его не сохранили. Гетеросексуалы теперь называют половые органы и оргазм как есть. «Заюшка» исчез вместе с солнечным зайчиком.
Русский социум не хочет быть ласковым в сексе и все больше смотрит в сторону клонирования и суррогатного материнства. Там можно не напрягаться. Там уже вполне можно без «заюшки» и «ушастика». Там уже можно без нежностей и соплей. Дети все равно родятся, а на секс можно себя не тратить. Впрочем, остались еще «кисочка» и «лапочка». «Кисочка» и «лапочка» ведут себя мужественно. «Кисочка» с «лапочкой» не сдаются и тянут русский сексуальный дискурс на себя.
Но мне кажется, что все не так и плохо. Солнечного зайчика ждет блестящее будущее. Солнечный зайчик уже вот-вот прыгнет на русскую национальную идею. Или на русский символ.
Русский символ устарел. Все не то. Он или Сталин, или Пушкин, или Кремль, или мишка косолапый, или водка, или Калашников, или нефтяная труба. Но время усатых, косолапых, пахнущих литературой, водкой, нефтью и Кремлем милитаристских символов прошло. Они пугают. Они дают неправильное представление о русском архетипе. Они уводят в сторону русской неуклюжести, пьяных дебошей и советского оккупантского сапога. Нужно что-то более светлое, легкое. Почти эфемерное. Воздушное. И тут лучше солнечного зайчика никого быть не может.
Солнечный зайчик снимет тяжесть, повисшую над миром после принятия новых русских законов об усыновлении, экстремизме и гомосексуализме. Солнечный зайчик покажет, что русских теперь можно больше не бояться. Они теперь нигде надолго не задержатся. Они теперь не оккупанты, а ненавязчивые гости. Они теперь будут как солнечный зайчик. Они придут, помелькают и быстро уйдут. Солнечный зайчик покажет, что русские еще не все сказали в мире. Что рано их списывать со счетов. Что они тоже, как солнечный зайчик, будут еще выглядывать из-за туч времени и напоминать о себе.
Не надо ничего от России ждать. Россия не изменится. Ничего нового не будет. Демократия и экономика в русские планы не входят. Что бы Россия ни обещала, русский социум никогда не проснется. Русский корабль никогда не вырвется из плена льдов океана XIX века. Русские никогда не научатся готовить, петь рок-н-ролл и играть в футбол. Они всегда будут кружиться по замкнутому кругу чебурека, Чехова и Стаса Михайлова. Они будут делать безнадежно пафосные проекты вроде Олимпиады или добычи нефти в Арктике, но при этом никогда не станут чистить зубы, пока они все не выпадут, и чинить газовые трубы, пока они не взорвутся. Русские всегда будут говорить, что Вторую мировую войну выиграли они, а вот начали не они. Что они пока еще не готовы убрать Ленина из Мавзолея. Время для этого еще не пришло. Русские всегда будут читать Пушкина как молитву, а молитву читать на размер стихов Пушкина. Русские всегда будут пытаться понять, какой месседж и сакральный смысл в пьесе Чехова «Чайка». Вместо того, чтобы о ней забыть. Понять они не смогут. Забыть тоже не смогут. Русские никогда не поверят, что «Тихий Дон» написал не Шолохов. Русские никогда не легализуют проституцию, легкие наркотики и продажу алкоголя после 11 вечера. Русские всегда будут вращаться вокруг Большого театра, как собака на цепи возле конуры. Русских от оперы и балета тошнит. От оперной и балетной режиссуры их тошнит еще больше. Само здание Большого они ненавидят еще больше. Артистов балета они презирают, а оперных певцов боятся, как ментов. Но они никогда не смогут разорвать цепь, которой их приковали к Большому. Русские никогда не поймут, зачем Кавказ едет в Москву и почему Украина хочет в Европу. Русские всегда будут коситься на мечеть и вздрагивать при слове «шариат». Русские всегда будут много пить и, когда будут пить, ронять, как обычно, на пол рюмки и проливать водку, и говорить, что это к счастью. Русские всегда будут дуть на горячую еду, чтобы она скорее остыла, ковырять в носу, чесаться в волосах, сморкаться, чихать и рыгать, не стесняясь окружающих. Окружающие виноваты сами, что оказались рядом. Русские никогда не будут верить в Бога, а будут только имитировать веру. Русские всегда будут относиться к Конституции как к бессмысленному подарку судьбы. Русские никогда не поймут, что от них хотят. Не поймут и что хотят они.
Перемен тут не будет. Но одна перемена еще может быть. От русских можно ждать солнечного зайчика. Когда-нибудь солнечный зайчик станет нашей национальной идеей. Или, как летающий макаронный монстр, новой религией.
Но он так далеко не зайдет. Он остановится на символе.
Приступ патриотизма у меня снова скоро будет. Я чувствую его приближение, как Смердяков чувствовал приближение приступов эпилепсии.
