Дикая дуэль

Большинство остросюжетных произведений не имеет долгой судьбы, во второй раз не читаются. С развязкой – отгадкой личности преступника или его мотиваций – пропадает интерес. Иное дело роман, который увлекателен сам по себе, а развязка не закрывает тему, а служит лишь поводом подумать, о чем на самом деле автор толкует. Таков роман «Посол: разорванный остров».

Он основан на случайной встрече двух людей, ставшей причиной того, что Россия не потеряла Сахалин. Это деталь, обнажающая масштаб события, но именно деталь, ибо герой об этом не знает и движим совсем другой силой. Какой?

Для этого надо войти в мирную атмосферу, не предвещающую никаких кровавых событий, атмосферу романа. Надо узнать, как познакомились два офицера: один – наш, другой – японец. Можно назвать и время действия, но это не важно, ибо суть коллизии от него не зависит, как не зависят способности человека к экстраординарным поступкам. Русский офицер – 20-летний мальчишка Михаил Берг, а японец – видавший виды самурай, сумевший поднять восстание против императора, проиграть его, отсидеть три года в тюрьме, прямо из нее перелететь на должность начальника большого региона, а к моменту встречи (в Париже, у знаменитого портного) получивший высокий сан первого в истории полномочного посла Японии в России. Неординарность связана все же с действиями именно русского офицера.

Вернувшись из Парижа, они могли бы разойтись. Но они подружились. Берг замечает, что его отлично принятый при дворе и всячески обласканный знакомец живет как будто через силу, хотя видимых причин к тому нет. Огорченный длительной сумрачностью своего друга-посла, Берг начинает что-то подозревать и (поскольку друг-японец ничего не объясняет) решает сам во всем разобраться. Его розыски ведут к успеху: виновником оказывается дипломат (отстраненный от дел член японской посольской миссии), который собирает письменные свидетельства того, что человек, представляющий Японию в России, – бунтовщик, меченный тюрьмой. Всплыви эта информация, она оскорбила бы русского императора, переговоры были бы сорваны, посол с позором выслан, а в Японии казнен за невыполнение важнейшего дипломатического задания. Единственный способ выправить ситуацию – изъять эти документы. Но как это сделать?

Вячеслав Каликинский.  Посол: разорванный остров – СПб.: Алетейя, 2013. – 326 с.

И вот тут происходит событие, на котором держится весь роман – русский офицер навязывает японцу-недругу дуэль. Именно навязывает – высмеивает и оскорбляет, не давая тому возможности увильнуть. Дуэль не простая, а на крыше вагона идущего поезда. На крышу Берга загнала не экстравагантная выдумка, а чувство, интуитивная подсознательная ставка на какую-то немыслимую удачу. Ни на что другое он рассчитывать не мог: японец – опытный боец, вооруженный двумя самурайскими мечами; у русского – одна сабля… Шансов на победу русского оружия нет никаких. И действительно: первыми же движениями японец чуть ли не топит в крови русского – сильно ранит в руку и вспарывает живот. Но победы не достигает – его сбивает… семафор.

Невероятная, смертельно опасная идея сработала. Цель достигнута, компрометирующие документы не попадут в руки врагов посла. Он спасен. Напряжение снято, и, даже не дочитав роман, задаешь себе тот самый вопрос, который долго не отпустит. Хотя бы такой: решился бы я, читатель, на что-нибудь подобное? Конечно, нет! В том-то и дело, что нет. Ответ ясен, но на душе как-то неуютно. Лучше, если эта душа хотя бы помедлила с ответом…

Вероятно, Каликинского тем и заинтересовала эта история, основанная на документальном материале. Роман выдержан в спокойной, даже несколько благодушной стилистике, без нравственной истерики на манер Достоевского, без разглагольствований о христианстве. Но проблема, по сути дела, того же порядка – о цене жизни и ее смысле.

Хорошим оправданием для стыдливой души было бы окончание романа с горькими сожалениями героя о напрасно загубленной жизни. А он действительно много потерял, не только руку. В Россию Берг вернуться не мог: гибель дипломата ставилась ему в вину, то есть он стал государственным преступником. Более того, он терял невесту и вообще надежду построить свой дом. Но никого смятения у героя нет, а нашедшему его (в польском монастыре) другу-японцу он разъяснит, что ничуть не жалеет о том, что сделал. Что его ждало, если бы он поступил по-другому? Женился, вышел бы в отставку, тратил время на болтовню, карты – и за всеми этими занятиями, состарился! Он говорит другу-японцу: «А какими восхитительными мне представляются нынче те несколько минут на крыше вагона мчащегося поезда! Ветер в лицо, сухость в горле, блеск клинка в руках опасного противника. Я знал, что проиграю тот бой. И молился лишь об одном: проиграть его так, чтобы проиграл и твой враг! И Бог меня услышал!»

Сожалений нет. Значит, дело все же в смысле и ценности жизни. В наше время ценность первична, и слабое чувство стыда от неспособности поступить как герой романа – след памяти о другой культуре, культуре слоя, относившегося к жизни с некоторым презрением, ибо выше ее были честь и благородство. Мы проще и циничнее, ибо воспитаны в другой идеологии. Ее уже нет, но нет и другой. А «дикая дуэль» дает шанс осознать, что люди могут быть иными. Поэтому Сахалин принадлежит России.