Не любят, но дышат

– М.: Водолей, 2013. – 182 с.

Роман с загадочным названием «Ж-2-20-32» – третья книга писателя Александра Яблонского. Ранее петербуржец, теперь американец, он начал писать уже в зрелом возрасте, после эмиграции (она случилась в 53 года).

В его книгах нет захватывающих сюжетов и цельных идей, проходящих красной нитью через все повествование: он просто делится с читателями мыслями и воспоминаниями с высоты прожитых лет. Наверное, у многих людей к 70 годам накопился вагон размышлений, но не каждый решится поделиться ими с широкой аудиторией и не каждый сможет сделать из них цельный рассказ. Возможно, рассказ Яблонского тоже может показаться не совсем цельным, ведь это не непрерывное повествование, а отдельные главки, посвященные самым разным темам, объемом от нескольких строк до нескольких страниц. Под прицелом автора – история, политика, традиции разных стран, взаимоотношения. Писатель говорит то об одном, то о другом – тяжело уловить суть, понять его точку зрения, вникнуть глубоко в затрагиваемые им вопросы. И только ближе к концу книги понимаешь его почерк: крупными, решительными мазками, перескакивая с темы на тему, он рисует картину второй половины XX – начала XXI века. Это своего рода импрессионистское полотно: вблизи оно кажется неясным и размытым, но стоит отойти на пару шагов – и видишь картину, где каждый объект, каждая тема четко обозначены и прорисованы.

В этой картине есть нечто близкое каждому читателю – это воспоминания всей страны, которая жила такой же жизнью в 1940–1980-х годах. Автор вспоминает жизнь «шепотом», перестройку, советский галстук, школьный двор, иностранцев – «людей из другого, свободного мира»; вспоминает мамину мандолину, романс Морфесси, рояль, соседский телефон, с которого звонил родным (его номер – Ж-2-20-32, отсюда и название книги).

Яблонский приводит множество размышлений, афоризмов, воспоминаний, делится мечтами, снами… тут же и рассказывает о трудностях эмиграции, и размышляет о судьбах Родины, и высказывает свои политические взгляды. Мысли его остры, метки, верны. Возможно, некоторые из них представляют собой лишь хорошо сформулированную версию того, о чем многие уже раньше знали/додумывались/догадывались. Но это не отменяет их верности. Яблонский прав и точен. Например, в определении Родины: «Что же есть Родина? – Может, тот особый способ восприятия мира, существования в нем, сконцентрированный в ее культуре, языке, системе мышления?.. Если это так, то я люблю Родину. Вернее, даже не люблю, а жить без нее не могу. Подобно воздуху. Не любят, но дышат». Стремление рассуждать о том, о чем уже не раз сказано, сам Яблонский называет «потребностью ломиться в открытые двери». Рассуждая о России, писатель пытается выразить русский менталитет, рассказывая о взаимоотношениях семьи Таси и Николая, где муж бьет жену смертным боем, а она запрещает кому-либо вмешиваться в их дела; соглашается с Достоевским, что главная потребность русского народа – страдать; вторит Чаадаеву, Тютчеву, Лермонтову… Замечает популярность идеи «своего пути» и в то же время страсти к подражанию в России. Зато довольно оригинально рассуждает об итогах Второй мировой войны, с болью приходя к выводу, что «проигравший получает все».

В книге Яблонского есть нестандартность и обыденность, бесспорное и сомнительное, есть правда и, наверное, есть смысл. Лев Толстой говорил, что главное в подлинном искусстве – искренность. По этому критерию «Ж-2-20-32» можно смело отнести к подлинному искусству.