Светлая сказка со зловещими подробностями

– М.: Галеев-галерея. 2013. – 280 с.

Стильно оформленная книга сопровождает выставку ленинградско-московской художницы Алисы Порет в Галеев-галерее. Но ошибется тот, кто подумает, что это каталог. То есть и каталог тоже – правда, работ в книге неизмеримо больше, чем показано на выставке. Но это еще и литературный портрет, а также автопортрет художницы в зеркалах движущегося времени.

В книгу вошли воспоминания Порет, фрагменты дневника Даниила Хармса, письма поклонников, авторские комментарии к работам, статьи исследователей, лично знавших художницу (например, «Об Алисе с любовью» Андрея Сарабьянова) или со страстной заинтересованностью погрузившихся в стихию ее творческой жизни («Алиса навсегда» Ильдара Галеева). Есть тут и воспоминания людей младшего поколения, с отцами которых Алиса дружила («Не за то волка бьют…» Александра Великанова). Еще и масса репродуцированных работ. В общем, явление полузабытой ныне художницы обставлено с театральной изобретательностью, яркостью и стереоскопичностью. Совсем в ее духе! 

Есть много искусствоведческих книг, где послереволюционное русское искусство анализируется сквозь призму политических запретов. Картина удручающе безысходная. Но откуда же такое мощное, лучезарное искусство – в частности, живопись тех лет? Живопись учителей Порет – Петрова-Водкина и Филонова да и ее самой? Эта книга дает подсказки. В воспоминаниях Алисы Порет, составивших ее смысловое «ядро», ни слова о Сталине. Примечательно, что даже Карл Маркс в ксилографии Порет 30-х годов и затем в живописном ее повторении 1960 года, предстает почти сказочным персонажем с  черным закрытым зонтом и пушистой белой бородой. Но в паре с Гейне, который словно взлетает над  тропинкой из-за взметнувшегося черного плаща, он скорее «злой волшебник» («Прогулка Карла Маркса и Генриха Гейне»).

Люди творчества умели не замечать «оскала» политической реальности. Они творили свой мир, объединяясь в чуть ли не ренессансные дружеские сообщества. Органист Браудо, композитор Майзель, архитекторы Щуко и Великанов, поэт Хармс, художница Глебова – все они проходят по страницам воспоминаний и воспроизведены в портретах, образуя магический круг защиты от века-волкодава. В воспоминаниях Порет – «северной девы» с прозрачными глазами – жизнь интерпретирована как сказка, где в трудных обстоятельствах приходит спасение, которое Алиса связывает со своими «магическими» способностями. 

В ленинградскую блокаду от голодной смерти спас брат – военврач. В Свердловске жильем наделил Волшебная Борода – скульптор Меркуров. Хармс в этой «сказочной» парадигме «злой волшебник», мужской аналог «феи Карабос». А его соперник, за которого Порет выйдет замуж, тоже почти сказочный персонаж – Мастер Петр (Петр Снопков), обладающий  многими умениями. 

Творчество Порет тоже поражает сказочным «протеизмом», бесконечной изменчивостью. Натюрморт, написанный для поступления в класс Петрова-Водкина, легко спутать с работой самого мастера. Став ученицей Филонова, Порет во многом переняла его манеру, сохранив, однако, пристрастие к личной «сказке». Таково, например, изображение любимого пса Хокусая с собственным автопортретом, портретом умершего мужа и тремя новыми «претендентами». Во многих работах Порет ощутимо влияние наивного искусства, кича, порой даже салона, но с сохранением личной ноты.

То, что она «все умеет», она показала работой «Опять двойка» (1952), где сымитировав дотошный реализм, характерный для картины Федора Решетникова, обогатила его романтическими деталями. Мальчик на фоне парусника сжимает в руках книгу о путешествиях. Из пояснений к картине мы узнаем, что изображенный на ней Саша Поляков и впрямь много путешествовал. Картина оказалась пророческой. 

Жизнь, понимаемая как сказка, конечно, нуждалась в фантазии. О художественном вымысле в воспоминаниях Порет пишет и Ильдар Галеев. В самом деле – ее версия взаимоотношений с Хармсом опровергается приведенными дневниковыми записями самого Хармса. История о двух встречах в Москве с художником Тышлером приправлена такими шокирующими подробностями, что тоже кажется выдумкой. 

Как все же уловить ускользающий образ художницы, ее творческую доминанту? В разностильном творчестве улавливается нечто единое, идущее от Петрова-Водкина. Порет оказалось близко его внимание к человеческой «голове», звонкие яркие краски, «планетарные» ракурсы. Все это явлено в замечательных иллюстрациях к детской книжке стихов Александра Введенского «Железная дорога» (1929).

То, что творчество Алисы Порет оплодотворялось сказочным ощущением реальности,  показывает и финал – последняя картина художницы «Ничто». Во тьме полотна вспыхивают светлые точки, словно остался холодный звездный космос, нет ни лиц, ни ярких красок. Художница потеряла «магический» дар («я почувствовала, что во мне все закончилось») и действительно вскоре умерла. По счастью, книга помогает восстановить ее образ в контексте времени и человеческих отношений.