Платон Беседин
Передвижная площадка российского диспута.
Фото Александра Анашкина
Сегодня вроде бы комфортно устроился. Пока не появился смуглый парень. Теперь не до чтения.
Закрываю книгу. Сосед рассматривает обложку, чуть шею себе не свернул. Весь он разболтанный, нервный, будто на шарнирах.
– Интересно? – голос у него осипший, как у волка из мультика «Жил был пёс».
– Ага, – прячу книгу в рюкзак.
– За кого голосовать будешь? – сосед, похоже, из любителей поговорить в транспорте.
– Ещё не решил.
– Голосуй, не голосуй, всё равно получишь *уй, – смеётся незнакомец.
Смех у него булькающий, точно льют самогон в жестяную кружку. Широко открыт рот, и видны чёрные пеньки зубов.
Стараюсь вежливо хмыкнуть в ответ, но так, чтобы он не принял это за поддержание разговора.
Надо достать ноутбук. Как говорится, – странное выражение – убить двух зайцев: и от назойливого соседа избавиться, и тест MMPI в институте пройти.
Автобус сворачивает с проспекта Бажана, минуя ребристый серый забор, обклеенный предвыборными агитками. Ныряет под Южный мост. Виден Днепр с остатками льдин. Те, что на середине, медленно дрейфуют, подгоняемые течением. А те, что у берега, ещё держатся, но исходят трещинами, как старая штукатурка. Валит мокрый снег и, тая, превращает мир в вязкую серую кашицу.
– Я Слава, – не унимается сосед, протягивает мне руку.
– Андрей.
Думаю о том, как это, в сущности, нелепо, что его, такого нервного, всклокоченного, зовут Слава. Ладонь у него грубая, мозолистая. После рукопожатия хочется перечитать Шукшина. Кивком головы Слава указывает на ноутбук:
– В игры шпилишь?
– Прохожу тест.
– Что за тест?
– Психологический.
– Ты психолог?
– Учусь.
– Учись, студент, – смеётся Слава, но вдруг напрягается. – Староват ты, мужик, для студента.
– Второе образование.
Слава отворачивается. Ёрзает на сиденье, играет желваками, молчит. А я, наоборот, только втянулся в разговор.
Последнее время мне и говорить не с кем. Друзья – или те, кого я за них принимал, остались в Севастополе. Я не звонил, и они не беспокоили. А в Киеве знакомых у меня так и не появилось. И коллег нет, работаю дома.
Раньше коллег, знакомых, весь мир в принципе мне заменяла жена, но с её уходом всё изменилось. Будто ложился спать в одном городе, а проснулся в другом. И вот я просыпаюсь в нём снова и снова, но привыкнуть никак не могу. Лишь сильнее тоскую по первому городу.
Автобус тормозит, как раненая собака, взвизгивая тормозами. Ноутбук едва не сваливается с колен. В раскрытую дверь врывается холодный ветер. Заходят две женщины в одинаковых белых шапках, одинаковых синтепоновых куртках, с одинаковыми кислыми минами. Размазывая снег по резине салона, усаживаются за водителем, рядом с плакатом Ванессы Энджел в зелёном бикини.
В тесте есть вопросы о женщинах. Там вообще масса вопросов – 566. Слава Богу, мне осталось всего 20. И тогда, как говорит преподаватель, можно будет проанализировать мою личность.
564. Я готов отказаться от своих намерений, если окружающие считают, что этого делать не стоит. – Верно.
565. Я испытываю желание прыгнуть вниз, когда нахожусь на высоте. – Неверно.
566. В кино я люблю смотреть любовные эпизоды. – Неверно.
Даю ответ на последний вопрос. Программа строит линейный график с пиковыми точками, а под ним – слова, линейки, цифры.
– Тільки Степан! Тільки Бандера!
Вздрагиваю.
– Тільки Степан! Тільки Бандера!
Не сразу понимаю, что эти слова, растягивая по слогам на манер футбольной кричалки, сипит Слава. Странно, ведь со мной он говорил на русском, а теперь скандирует на мове, точно на марше националистов в Тернополе. Лишь сейчас замечаю на рукаве его драпового пальто нашивку партии «Свобода».
Без разницы. В столице и не такое встретишь. Пусть скандирует. Мне надо расшифровать результаты теста.
