Парадоксы диаспоры

Олег Будницкий, Александра Полян. Русско-еврейский Берлин (1920–1941)
– М.: Новое литературное обозрение, 2013. – 496 с.

Когда-то замечательный поэт-эмигрант Довид Кнут вспоминал родной ему кишиневский «особенный еврейско-русский воздух». Книга московских историков Александры Полян и Олега Будницкого рассказывает, как этот воздух воссоздался в эмиграции на примере одной из трех (наряду с Парижем и Нью-Йорком) столиц зарубежья. Ведь в Берлине насчитывалось до 360 тыс. граждан Российской империи, из которых, по мнению авторов настоящей монографии, около четверти были евреями.

Полян и Будницкий рассматривают юридический статус беженцев, их социальный состав. Авторы анализируют политические, социальные и культурные течения внутри диаспоры, которая была неоднородна. В эмиграции оказалось и ортодоксально-религиозное, и светское еврейство. Кто-то интегрировался в культуру страны рассеяния, кто-то, напротив, стремился сохранить свою идентичность...

Прослеживается исследователями и отношение к эмиграции немцев. И здесь возникает парадоксальная ситуация: на раннем этапе враждебность к изгнанникам нередко проявляла местная еврейская диаспора, в то время как государственные структуры Веймарской Республики нередко вставали на сторону вновь прибывших.

Естественно, часть диаспоры (например, Центральный союз немецких граждан иудейского вероисповедания) сразу же стала поддерживать беженцев. При участии знаменитого философа-экзистенциалиста Мартина Бубера и писателя Франца Кафки был создан еврейский народный дом. Автор «Превращения» и «Процесса» считал, что работа в народном доме – единственный верный путь для немецких евреев к духовному освобождению. Точно так же не все члены правительства жаждали помогать беженцам. Например, министр реконструкции (затем – Министерства иностранных дел) Вальтер Ратенау призывал к депортации восточноевропейских евреев.

Одновременно среди правой части населения Германии формируется стереотип в отношении восточного еврея как некоего торгаша (спекулянта), чуждого физического труда, лживого развратника и, в довершение всего, если не коммуниста, то уж точно социалиста. Еще один парадокс: часть местной диаспоры (например, Союз евреев – немецких националистов) разделяет подобную риторику.

В дальнейшем, после прихода к власти национал-социалистов (1933 год), правительственная политика становится более агрессивной. Принятие недоброй памяти Нюрнбергских расовых законов (1935 год) «О гражданине рейха» и «Об охране германской крови и о германской чести» знаменует начало Шоа (Катастрофы европейского еврейства), жертвами которой стали и «немецкие», и «русские» евреи...

В эмиграции оказалось и ортодоксальное, и светское еврейство. Николай Ярошенко. Старый еврей. 1896. Мемориальный музей-усадьба художника Н.А.Ярошенко, Кисловодск

В книге много говорится о собственных проектах диаспоры, призванной нормализовать жизнь в эмиграции. Здесь и Союз русских евреев в Германии (в приложении к книге приводится его лекционная программа), и Союз восточных евреев, и Союз еврейских студенческих объединений.

Впрочем, организации еврейских мигрантов не были изолированы от аналогичных структур, созданных другими беженцами из России: Союз русских врачей, Общество помощи русским гражданам в Германии. Так, Объединение русских общественных организаций Берлина и Русский клуб возглавлял один из основателей конституционно-демократической партии Иосиф Гессен.

Интересен рассказ об одном из таких совместных проектов – Обществе друзей русской печати. В его состав кроме знаменитого юриста и общественного деятеля Алексея Гольденвейзера или редактора журнала «Жар-птица» Александра Когана входили генерал-майор врангелевской армии Алексей фон Лампе и иеромонах Иоанн (Шаховской). Здесь, думается, важно учесть, что Лампе в годы Второй мировой войны вошел в резерв власовской армии и всячески поддерживал ее лидера, а отец Иоанн назвал гитлеровскую агрессию против Советского Союза «пасхой среди лета», проявлением высшей воли... Кстати, к участию в издававшейся обществом газеты «Наш век» привлекли еще одного будущего коллаборанта – главного редактора пронацистского «Нового слова» Владимира Деспотули, имевшего «говорящее» прозвище Гестапули. Вновь парадокс?

А разве не был парадоксом вновь воссозданный «особенный еврейско-русский воздух», заполонивший весь Берлин? Не зря в зарубежье ходил анекдот про немца, который повесился в Берлине от тоски по родине, слыша вокруг себя на Курфюрстендамме только русскую речь.