Раб американской лампы

Махбод Сераджи. Крыши Тегерана. Пер. с англ. И. Иванченко.
– М.: Эксмо; СПб.: Домино. – 432 с.

Бесконечны жаркие тегеранские дни, истому которых не может нарушить даже оживленный обмен сплетнями соседками по переулку. Прекрасны холодные тегеранские ночи, когда крупные звезды нависают прямо над крышей, излюбленным местом шестнадцатилетнего Паши Шахеда. Часто к нему присоединяется сосед и ближайший друг Ахмет, они ночуют на крыше, болтают, навечно вручают друг другу самые яркие звезды. Не подумайте дурного – оба юноши влюблены в соседских девушек, а их времяпрепровождение лишь следствие поэтичности персидского характера.

Махбад Сараджи родился в 1956-м в Бандар Анзали, двадцати лет от роду уехал учиться в США и планировал обязательно вернуться на родину. Но не захотел: шах был свергнут, в Иране воцарились муллы, а позже началась затяжная ирано-иракская война. В авторской аннотации он пишет: «Во времена, когда моя родина часто изображается в средствах массовой информации как враг, я решил рассказать историю о дружбе и чувстве юмора, любви и надежды… показать ту сторону Ирана, которая обычно скрыта от глаз, – его сердечных, забавных, щедрых людей».

Текст начинается с описания ощущений героя, находящегося в психиатрической лечебнице. Торопливое всезнайство, настойчиво подсказывавшее, что перед нами диссидентский текст, умолкает: на критику режима это не похоже. В дебютном романе о переживаниях тегеранского юноши скорее чувствуется влияние Селенджера. Но герой не так одинок.

Еще один сосед Паши – Доктор, прозвище закрепилось от ученой степени. «Он восхищается философией Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Жана Поля Сартра и Бертрана Рассела. У него есть все пьесы Бертольда Брехта и Джорджа Бернарда Шоу, произведения великих американских писателей, таких как Джек Лондон, Джон Стейнбек и Говард Фаст». Юноше Доктор «хвалил и цитировал таких философов, как Луи Альтюссер, Эрих Фромм и Антонио Грамши». Паша, в свою очередь, любит Горького и других наших классиков: «Мне нравятся все русские писатели, которых я читал, – Достоевский, Шолохов, Пушкин». Немудрено, что они «долго обсуждают русскую литературу и ее влияние на большевистскую революцию тысяча девятьсот семнадцатого года».

Жаркие тегеранские дни, холодные тегеранские ночи... Фото Андрея Мельникова

Царь царей, шахиншах Мохамед Реза-и-Фарах Пехлеви (таков официальный титул правителя Ирана, о котором пишет Махбод Сераджи) в 1963 году затеял программу радикальных реформ: на доходы от продажи нефти правительство выкупало земли у помещиков и продавало их крестьянам по низким ценам с длинной рассрочкой, крупные промышленные предприятия были национализированы, и рабочие стали получать реальные деньги. Но шах разошелся с шиитским духовенством, имевшим свои виды на нефтедоллары. Результат известен. Если судить по делам его, то шах был как раз большим социалистом, чем его подданные – почитатели Шолохова, Энгельса и Фромма. Поэтому от него так легко отвернулись американцы. Логика Махбода Сераджи, который сбежал в США и оттуда, более чем через сорок лет, в художественном по всем признакам тексте упрекает покойного царя царей в недостаточной приверженности марксистскому учению, представляется удивительной.

Зари, любимая Паши, печалится: «Сколько себя помню, предполагалось, что я влюблена в Доктора…» Во время движения шахского кортежа она обливает себя горючим, поджигает и бросается к машине царя царей. Зари сбил с ног солдат, Ахмет и Паша бросились на него, обоим досталось прикладами. Нервного Пашу отвезли в сумасшедший дом, Ахмета – в тюрьму. В камере провокатор пытается разговорить Ахмета: «Эти негодяи – слуги Запада!» Зари рассказала: «Они долго вели расследование и уверены, что мы не имеем отношения к деятельности Доктора. Поскольку мой отец был олимпийским чемпионом, правительство решило не наказывать меня за глупое поведение в день рождения его величества. Тем не менее наша семья будет выслана в Бендер-Аббас…» Напавшего на солдата парня освободили после разъяснительной беседы; впечатлительного и обгоревшую подлечили. Правда, Зари сослали от греха на берег Персидского залива, а Пашу отпустили в США изучать инженерное дело – все больше пользы, чем от бессистемного чтения. Вот шах изувер! Да еще и раб американской лампы.