Вещи

Совсем без вещей – это то что нужно!
Анри де Тулуз-Лотрек. Рыжеволосая женщина на коленях. Сан-Диего, Музей Сан Диего

Имя писателя и журналиста Ефима Зозули было на слуху у читателей 20-х годов: публиковался он часто, и книжки его выходили одна за другой, в том числе и трехтомник собрания сочинений. Его творческая жизнь была связана с журналом «Огонек»: он рука об руку работал с Кольцовым, помогая во всех его журналистских начинаниях, например, в выпуске библиотечки журнала «Огонек», где публиковались новинки советской и зарубежной литературы.

Родился Ефим Давыдович Зозуля в 1891 году в г. Лодзь в Польше. Первые рассказы появились в одесских газетах в 1911 году. Переехав в Петроград в 1914 году, он по предложению Аверченко занял должность ответственного секретаря редакции «Новый Сатирикон» и оставил нам бесценные воспоминания о деятельности журнала и сатириконцах.

В годы революции Зозуля сделал свой выбор и остался на родине. Кольцов непрерывно находился в отъездах, был загружен множеством начинаний, и огоньковские редакционные дела ложились на плечи Зозули. После ареста Кольцова его сподвижник Зозуля попал в опалу – его перестали печатать. Все, что ему удалось за эти годы, – выпустить в соавторстве с Дейчем биографию Свифта в серии «ЖЗЛ».

Когда началась война, этот пожилой грузный человек, обремененный диабетом и дефектом зрения – он носил пенсне, – записывается в народное ополчение. Там его и еще двух писателей – Бела Иллеша и Сергея Острового – определили в артиллерийский расчет. Этих странных «пушкарей» увидел на передовой военный корреспондент и доложил начальству. Писателей перевели в редакцию «На врага», где Зозулю назначили ответственным секретарем. Поскольку он был беспартийный, его не могли сделать политруком и дали звание «интендант 3 ранга». Редакция получила высокопрофессионального журналиста.

Тяжелый недуг во фронтовых условиях обострился, и Зозуля умер в госпитале в ноябре 1941 года. Так погиб замечательный писатель и журналист, продолжавший числиться политически неблагонадежным за совместную работу с Кольцовым. Только в 1962-м была наконец выпущена его книжка избранного «Я дома». Первая и последняя. Однако множество его коротких и емких новелл, поражающих точностью слова, так до сих пор остаются невостребованными.

Рафаэль Соколовский

Ефим Зозуля

Столько вещей! Столько вещей! Пятиэтажные дома-магазины, заполненные вещами! Все люди в вещах! Утопают в них. В чулках, в костюмах, в батисте, в бусах, в коврах, в шкафах, диванах, в портьерах, в шубах, в кружевах, в ногтечистках, в пепельницах, в обоях, шкатулках, подвязках. Где кончается гнет вещей? Есть ли конец ему?

И вот на окраине, около свалок, у дерева, усталый последней усталостью, – настоящий отщепенец, полуголый человек, бедный человек – настоящий нищий.

У него нет вещей.

Но… Действительно нет?

Интересно проверить. Я иду к нему и подробно разбираюсь в этом вопросе. И что же? По-моему, он тонет в вещах, он обременен ими.

Вот часть его вещей: веревка. Он ею подпоясывается. И еще одна веревка. Запасная. Она висит у него сзади. Коробочка из-под консервов. Он держит в ней масло. Я видел, как он ел. Он маленьким ножиком аккуратно нарезал ломтики хлеба, доставая его из сумы, и намазывал маслом, доставая его из жестяной коробочки. Значит – у него есть ножик, сума. За пазухой у него рубашка, которая сложена, в нее завернут табак, папиросная бумага и колода карт. Внизу, под сумой, большой рыжий крючок. На нем висит синяя кружка, из которой он пьет. На спине на веревочке висит продранная соломенная шляпа. Это не та, которую он носит. На голове у него другая, бывшая когда-то фетровой. В кармане рубища у него табакерка, спички, несколько тряпок, бумага и карандаш. В этом же кармане небольшая связка писем. Письма завернуты в газетную бумагу и перевязаны веревкой. В таком виде они завернуты еще в тряпку. Затем обернуты в переплет книжный и опять перевязаны веревкой. Среди этих писем есть полуистлевшая фотографическая карточка. Под подкладкой наиболее уцелевшей части рубища хранится его паспорт – темная просроченная книжка, чересчур старая и истрепанная, чтобы из нее можно было что-либо узнать. В книжке, сложенной вчетверо, лежит давно вышедший в тираж выигрышный билет лотереи. Рядом с паспортом – небольшие ржавые ножницы и клубок ниток.

Не буду описывать, что одето на нем под рубищем. Там много тряпья. На ногах его сложные приспособления, заменяющие обувь. И, наконец, в руках соломенная, обшитая грязной материей, корзинка, в которой можно найти уголь, хворост, картошку и другие продукты. И, наконец, в руке палка и проволочный крючок, которым очень удобно рыться в сорных ящиках.

По-моему, этот нищий утопает в вещах.

«Чудак», 1929

Публикация Рафаэля Соколовского.