В поисках Большой Женщины

Ильдар Абузяров. Агробление по-олбански.
– М.: Астрель, 2012. – 384 с.

Недавно вышедший роман лауреата Новой Пушкинской премии Ильдара Абузярова «Агробление по-олбански» – это не просто хроника тотального грабежа, свидетелями которого мы являемся. Хитроумные махинации финансовых воротил приводят государства к дефолту экономики, множество людей по всему миру лишаются работы и стабильности. А самое главное – подлинные ценности жизни заменяются суррогатами, и наш современник уже не знает, на что ему опереться и кому верить. Этот роман – об отчаянной попытке сопротивления маленького человека Системе, о настоящей любви и дружбе, преодолевающей смерть, о двух женщинах – Большой и мертвой. Большая – все та же лукавая мачеха с отравленным яблочком, мертвая – спящая царевна, вокруг – «богатыри – не вы», но обычные люди. Разбудят, спасут?

«Все мировые потрясения начинались с Балкан», – констатирует народная мудрость, и одна из сюжетных линий разворачивается на знаменитом полуострове. В этом романе много соленого моря, здесь плещется в бокалах сливовица и соблазняет своим ароматом плескавица, и музыка знакомая, напевная звучит в каждом слоге. Задушевные разговоры и щедрые застолья, средневековые улочки городов и заснеженные вершины гор. Абузяров пишет в своем, узнаваемом стиле, играя со словами и образами, иронизируя, совмещая реальное с фантастическим. «Road story перетекает в иронический детектив, авантюрную погоню за артефактом, мифы переплетаются с цитатами из учебника по экономике, историческая мистификация надежно подкрепляется притчами. При этом повествование течет гладко, и читатель чувствует себя в тексте как рыба в воде.

Два друга-албанца – Давид Порошкански и Петр Деспотовски – отправляются на поиски Большой Женщины. Ее образ, возникающий из сна Петра, как бред, абсурд, больная фантазия, постепенно материализуется, и вот уже нет ничего реальнее, чем она. Многоликая – то большая русалка Дениза с тростниковыми косами, то одна из племени великанов, а, может быть, древняя богиня. Большая Женщина – это и глобализация, Глоби, и «Албасты – чудище женского рода, ненасытная и ревнивая», обитающая рядом с морями. На наших глазах Абузяров творит новую мифологию, соединяя архаичный миф и современную экономическую реальность.

«Она, как Артемида Эфесская, ради достижения добавленной стоимости раздувала бычьи пузыри, накачивала все в округе финансовыми удобрениями. А потом – ибо удовольствие не есть удовлетворение – у Большой Женщины случилась истерика. В итоге разразился глубочайший финансовый кризис, и Большая Женщина, как старуха в сказке Пушкина, осталась с разбитым корытом». «Большую Женщину интересует только экономическая выгода и личный комфорт. И вообще она блюдет только свои интересы и ведет себя вызывающе, нагло и потребительски: ходит по городу и миру в нижнем белье и с химической завивкой на голове, ест что ей вздумается и где захочется, громко рыгает и чавкает, не выключает за собой воду, свет и музыку. В результате потребление энергии растет, ледники тают, температура Земли повышается... Мертвая зона идет на нас».

Петр и Давид разыскивают Большую Женщину на курортах Халкидики – ведь она обожает отдыхать, в Сараево – ведь она развязывает войны ради собственной выгоды, в Стамбуле, ибо где обитать ей, как не в бывшей имперской столице. Найти Большую Женщину, победить ее и спасти мир. Друзья вертятся на балканском пятачке, словно исполняя ритуальный танец крутящихся дервишей.

Все поэты на Востоке были суфиями. И суфийская тема в этом романе – его сердце. Удары которого звучат то здесь, то там, словно молоточки золотых дел мастеров, задавшие ритм танцу Руми, танцу, что потом будут исполнять все дервиши. Но эта мелодия для проницательного читателя, для того, кто знает тайную мудрость и умеет разгадывать знаки.

«В последнее время Петра не покидала мысль о том, что он отправился на поиски Большой Женщины, чтобы наполнить свою жизнь хоть каким-то смыслом. Чтобы из мелкого, никчемного и ничтожного человека стать кем-то более значимым и великим». Каждый может стать великаном, выйти на площадь, выразить свой протест против лжи и несправедливости, захватить Уолл-стрит, сказать «нет» финансовым пирамидам, восстать против алчности сильных мира сего. Будущее зависит от каждого, будь ты серб, босниец, албанец или носитель олбанского языка, проводящий день и ночь у компьютера.

Большая Женщина изнывает от жары и похоти, она вечно не удовлетворена и уверена, что «все держится на расчете и взаимовыгоде», что существует только секс, игра, флирт, соблазнение. Вечного же, бескорыстного чувства, которое может возродить мир, не существует.

Вот она, нагая и властная... Густав Курбе. Женщина с попугаем. 1866. Метрополитен-музей, Нью-Йорк

А тем временем трое друзей, Ленар, Жан и Рауль, хотят найти и похитить ни много ни мало тайну любви. Тайна лежит в банковском сейфе (как известно, все самое ценное ныне хранится в банках), сейф находится в банке «Глобакс», а банк – в городе, что стоит где-то в России на слиянии двух рек. Криминальная линия отсылает то к маргиналам современного английского кинематографа, то к Ремарку и его «Трем товарищам». Все трое (позже к ним присоединится и четвертый) любят одну женщину, Александру. «Возвышенную, одухотворенную, с голубым, парящим где-то в душах-облаках взглядом. С сердцем более мягким, чем седьмое небо. Вдохновенную на жизнь и любовь. Окрыленную женским чутьем к прекрасному и доброму, чтобы вечно брататься с луной и купаться со звездами». Непорочную, чистую, верную. В общем, самую прекрасную. Только мертвую. Воодушевленные этой идеальной любовью, друзья совершают множество странных и отчаянных поступков, доказывая, что сама суть человеческих отношений неподвластна ни смерти, ни соблазнам этого мира.

Так кто же милее? За кем будущее? Большая Женщина, витальная искусительница или та, другая – неприступная, в чьих голубых глазах отныне только небо? Извечное соперничество, такое же, как противостояние мужского и женского, суши и моря, великих империй и маленьких стран. Двум историям-рекам суждено впасть в одно большое море. Российское зазеркалье соединится с балканским, и в закатных водах Босфора, как в том самом зеркальце, отразится верный ответ.