Секс умер

Раньше было совсем плохо. Но сейчас еще хуже. А потом будет хуже еще.
Фото Евгения Лесина

Жизнь. Только пессимист знает всю правду о ней.

Правда жизни. Вся правда в том, что все – не так. Что все совсем плохо. Что сегодня еще хуже, чем вчера, а что там будет завтра – лучше не думать. Что все сгорит. Утонет и уйдет на дно. Развалится и распадется на составные части, а потом разлетится в разные стороны на мелкие куски. Застрянет и не сдвинется с места. Исчезнет с виду и пропадет ни за грош. Расплавится, как воск. Сотрется в порошок и даже еще мельче.

Развитие событий. Все очень ненадежно. Все – и прошлое, и настоящее, и будущее. Все висит на волоске. Можно ожидать самого скверного – русские забудут Иисуса Христа, достанут потопленных в Днепре идолов или возьмут религию у татар. Кутузов отдаст Москву французам, уйдет в смоленские леса, обзаведется там семьей, а Москва навсегда останется у французов. Ленин долго не удержится у власти, потому что русский народ захочет снова монархию, и Юденич возьмет Петроград. И Гитлер дойдет до Урала. И никогда русские не научатся играть в футбол, сколько им ни плати. А шахтеры подожгут угольную пыль, выпустят наружу метан, а потом подожгут всю Россию. Автомобилисты сожгут все машины с мигалками, а потом тоже сожгут всю Россию. Москва утонет в грязи – неонацисты выгонят из Москвы всех мигрантов, и некому будет подметать улицы. И менты тоже обидятся. И бюрократы обидятся. Россия никогда больше не выиграет в хоккей. Россия не успеет подготовить Олимпиаду в Сочи. И если бы только это! Вообще все будет плохо. Все растает. Все затопит. Все замерзнет. Все исчезнет. Кроме пессимиста. Он останется. Он будет говорить, что дальше будет еще хуже.

Здоровье. Пессимисту кажется, что все у него болит. Здоровье уже не то. Он уже не вмещает звуки. Звуки идут наружу. Их слышат окружающие. У него трещат колени, локти и плечи. Скрипит шея. Бурчит живот. Он постоянно надрывно чихает и кашляет. А дальше будет еще хуже.

Секс. А что секс? Секс умер.

Политика. Какая там политика?! Политика умерла.

Выборы. Выборов нет. Умерли выборы.

Наука. Умерла наука.

Журналистика. Тоже умерла.

Экономика. Умерла.

Русская идея. Умерла.

Кино. И кино умерло.

Живопись. Умерла и она.

Театр. И театр.

Музыка. Ну и музыка.

Литература. О чем тут говорить?!

Интернет. После того как все умерли, остался только Интернет. Но Интернет тоже умер.

Русский язык. Картина удручающая. Русские навсегда потеряли кино, литературу и музыку. И, конечно, русский язык. Скоро он закончится. По-русски уже сейчас никто правильно не говорит. По-русски уже не говорят даже плохо. По-русски уже говорят только совсем плохо. А дальше будут говорить еще хуже. Дальше совсем исчезнут грамматика и синтаксис. Останутся только междометия, крыловские морализмы, блеющее косноязычие патриотов, скороговорка мигрантов, парашют с «у», цыпленок с «и», корова с двумя «р» и еврей с мягким знаком в середине.

Творческие планы. Если пессимист – писатель, тогда он думает, что ничего больше не напишет. Он уже все написал. Больше он уже писать не будет. И так уже написано довольно много. Он уже написал «Войну и мир». Ну и хватит. Написал «Вишневый сад». Ну и довольно. Написал «Как я занимался онанизмом». Ну и все. Дальше писать уже и не надо. И не хочется. Вот он и не будет. Ему так надоела литература! Надоело складывать слова в предложения. Предложения – в абзац. Абзац – во что-то большее по объему, чем абзац, – в рассказ или там в роман. Надоело потом выстраивать вокруг слов невидимую стену, чтобы к ним не мог подобраться чужой. Все надоело! Все! И пора со всей этой литературой кончать.

Чтение. Пессимисту кажется, что и читать он тоже больше не сможет. Он уже все прочитал. Прочитал навсегда. Что не прочитал – значит, не судьба. Значит, читать и не надо.

Телевидение. И телевидение тоже. Пессимисту кажется, что он уже больше не сможет поверить в телевидение. Телевидение так деградировало, что в него уже не поверить. К тому же телевидения скоро не будет. Телевидение от заполнившей его деградации исчезнет само.

Водка. И водки скоро не будет. Или почти не будет. Потому что всю водку выпьют русские писатели. Русские писатели писать больше не будут, потому что все уже написали, а будут целыми днями маяться и не находить себе места. Станут пить водку. Водки в России много. Но русских писателей еще больше. Русский социум попытается спасти от русских писателей часть водки. Но безуспешно. Водка обречена.

Тренд. Тренды, бренды, уик-энды, лизинги, холдинги, маркетинги, рейтинги, брендинги, ребрендинги, кастинги, шопинги, тренинги, троллинги, дайвинги, драйвинги, чартеры, бартеры, саммиты, трейлеры, спичрайтеры, релизы и пейнтбол счастья России не приносят. А только пугают таинственным смыслом иностранных слов. Стало только хуже. А дальше будет еще хуже. Потому что сожрут они всю русскую духовность и не поперхнутся.

Онанизм. Онанизм больше себя не оправдывает. Все кончилось. Он и раньше себя не оправдывал. Но тогда все-таки оправдывал. А теперь уже все.

Советский Союз. В Советском Союзе для онанизма были все возможности. Теперь их нет. Но они будут, если вернется Советский Союз. Но Советский Союз не вернется. И возможности для онанизма тоже.

Национальный бюджет. Будет только его дефицит. Денег у русских будет все меньше и меньше. Еда и тепло будут доступны мало кому. Придется есть черт-те что и греться где попало. Русские будут на завтрак сосать лапу Достоевского, на обед бить в бубен Толстого, на ужин дудеть в дуду Пушкина, а по ночам греться у батареи Сергея Радонежского.

Куршевель. В Куршевель теперь будут ездить только лузеры. Олигархи найдут себе другие места.

Попса. Попсы станет еще больше. Попса заполнит собой все вокруг.

Дерьмо. И дерьма. И дерьмо тоже.

Зеленая тоска. И ее, само собой. И она.

Предсказуемость. Все предсказуемо. На много лет вперед. Социум медленно будет гнить, пока не сгниет совсем. Но совсем не сгниет. Гниению не будет конца. Москва будет стоять в пробках. Россия будет стоять в дерьме. Все, в общем, будет плохо, пока не придут китайцы. Китайцы все сделают, как надо. Китайцы закуют русскую бюрократию. Китайцы раскуют русский социум. Китайцы вернут русскому социуму все, что у него отняла русская бюрократия. Китайцы возродят Россию. Китайцы успокоят Кавказ. Китайцы построят новые дороги. Китайцы дадут второе дыхание выборам, сексу, театру, кино и литературе. Ну и музыке. Но китайцев еще придется подождать. Китайцы придут еще нескоро.

Совместимость. Азиатская идея совместима с русской идеей. Есть что-то общее. Там, конечно, ничего общего нет. Поэтому Средняя Азия и Кавказ проглотят Россию. Потом придут китайцы и все уладят. Все устроят. Китайцы возродят Россию из живота Средней Азии и Кавказа. Но китайцев еще придется подождать. Китайцы придут еще не скоро.

Толерантность. Толерантность не поможет. Как бы русская идея ни приближалась к Азии и ни ходила вокруг нее, Азия все равно никогда не оценит русскую идею. Азии нужно только больше места в России, и все. Больше ей от России ничего и не надо. Азия проглотит русскую идею вместе с Россией. Конечно, китайцы, когда придут, то все поправят. Китайцы извлекут Россию из живота Средней Азии и Кавказа, и не только Россию, но и русскую идею. Но китайцев еще придется подождать. Китайцы придут еще не скоро.

Конгруэнтность. Если конгруэнтность – это хорошо, то конгруэнтности будет все меньше и меньше. А если конгруэнтность – это плохо, то ее будет все больше и больше.

Перспективность. Перспективности не будет никакой.

Бесперспективность. А вот бесперспективности, как конгруэнтности, если конгруэнтность – это плохо, будет много.

Мультикультурность. О ней пока не приходится даже мечтать.

Турбулентность. Она уже ощущается и на земле.

Невесомость. И она тоже.

Аутентичность. А вот ее уже почти нет нигде.

Трансмутация. Ничего натурального в природе больше нет. Нет ни репки. Ни морковки. Ни капусты. Ни реки. Ни леса. Все это давно трансмутировало и теперь трансмутанты.

Оргазм. Трансмутировал и оргазм. Поэтому многие свои лучшие качества оргазм потерял. Теперь уже и оргазм не оргазм, а только воспоминание об оргазме.

Этническая музыка. Сначала все было довольно любопытно. А потом трансмутировала в попсу.

Клонирование. Клонировать могут в любой момент. Не успеешь и охнуть, как уже клонирован. А дальше все будут клоны, и сам тоже станешь как клон.

Казбек. Когда-то была довольно симпатичная гора. А сейчас куча камней в снегу.

Глобальное потепление. А вот к нему пессимист относится неожиданно бодро. Пусть теплеет! Пусть! Там есть и свои плюсы – можно зимой не надевать тяжелую теплую одежду и не ставить на автомобиль шипованную резину.

Коррупция. России не будет. Русской идеи не будет. Будут только коррупция и осколки русского языка.

Запад. Запад России не поможет.

Сколково. Сколково в России не приживется.

Нана технологии. И нана технологии.

Сталин. Сталин еще вернется и всем даст по голове. Сталин наведет порядок. Но ненадолго. На Сталина рассчитывать нельзя.

Олимпиада в Сочи. Олимпиаду в Сочи Россия не выиграет. Олимпиаду в Сочи выиграют китайцы. Китайцы все выигрывают. Китайцы выиграют и Олимпиаду в Сочи.

Россия. Вечная почва пессимизма.

Маша. Маша пессимиста не любит. Маша любит только свою любовь к пессимисту.

Наташа. И Наташа его не любит. Не любит и свою любовь к нему. Ничего не любит.

Ира. А вот Ира любит. Но это ненадолго. Скоро разлюбит. Еще какое-то время она будет любить свою любовь к нему. И потом и ее тоже разлюбит.

Катя. Насчет Кати все непонятно.

Тамара. Тамару пессимист не помнит.

Зина. Зину помнит. Но лучше бы не помнил.

Настя. Тоже лучше бы не помнить.

Анюта. Она зря окончила театральный. Она никогда не станет настоящей актрисой. Будет, в лучшем случае, сниматься в сериалах и в рекламе.

Таня. Никогда не станет писателем. Ей писать не надо. Она и говорить-то не может. Два слова скажет – и молчит. Куда же ей еще писать-то?

Рита. Никогда не станет кинологом. Ей не надо к собакам. Она собак терпеть не может. Она их даже гладить боится. Она никогда не убирает за ними фекалии в целлофановый пакет. Ей от собак лучше держаться подальше. Ей только разве с кошками мяукать.

Юля. Юле на психфак идти не стоит. Никогда она не станет психологом! Для этого с людьми общаться нужно. А она людей боится. Она бегает от людей. Ей с людьми еще тяжелее, чем с собаками Рите.

Алена. Никогда не выйдет замуж. Она фригидна. Детей не любит. Готовить не умеет. Квартиру не убирает. Она и сама замуж не хочет. Ей хорошо и одной. Так какой же идиот на ней женится?

Раньше. Раньше было совсем плохо.

Сейчас. Но сейчас еще хуже.

Потом. А потом будет хуже еще.

Надежда. Одна надежда на то, что все будет хорошо.