Проект и ресурс

Хочется свихнуться...
Фото Михаила Бойко

Труд наиболее уважаемых сословий подобен труду домашней обслуги:
═он не производит никакой ценности.═
Адам Смит

Глава первая

Мне хотелось свихнуться от одиночества: скорее бы наступил завтрашний день!

Мне никто не звонит по телефону, у меня нет жены, и только одна девушка, с которой мы вместе учились на журфаке МГУ, иногда меня посещает. Прекрасное было время: буффонада под дых, пиво под ребра, лещ к горлу и портвейн, словно прощальный поцелуй!

Я хотел быть критиком, а она – репортершей. О, этот вечно обосранный голубями Ломоносов, под ним, в самом деле, хотелось умереть и не встать. Но пришлось жить дальше – настоящую честную журналистику, тем более критику, отменили в нашей стране, где любые истинные новости пропускаются в тираж или в телевизор только с разрешения властей, и теперь я работаю курьером, а она продает кухни.

Так бы и зарезался острой жаброй той утренней пивной селедки!

Иногда я что-то пишу – сам не понимаю, зачем; порой оставшиеся еще друзья дают мне одноразовую работу в каком-нибудь органе: газете, журнале, но обычно ничего не выходит; так голодные работяги требуют вальяжного таджика: жрать! Жрать! А он им: подождите, это же плов, это искусство. Да пошел ты! Дают ему в рожу, кидают все в котел и еще сразу горячей водой заливают, чтоб быстрей. А потом сидят, налопавшись полученной непонятной жижей, чмокают, хрюкают, пукают, цокают.

Вот что им всем надо!

Зовите меня, предположим, Л.Л.Л.

Мне около тридцати, и я оказался совершенно не у дел. У меня была любимая, я ее любил.

Ее сонное сопение в ночной тьме, когда нет ночников, и тычешься на ощупь, попадая в страсть, отвлеченную сновидением, где все то же самое, что и наяву; ее жаркие объятия навстречу, ее мокрый рот, не говорящий ни слова, закрываемый моим поцелуем┘ Мне трудно забыть нашу бешеную нежность, огненный пыл и чувство вселенского счастья. Я помню, я ничего не забыл. Я помню, как потом застал ее с лучшим другом, за которого она вышла замуж, и у меня теперь нет ни друга, ни любимой.

Это было то ли позавчера, то ли раньше – назад в вечности – не помню. Сегодня я получил заказ доставить какие-то билеты, кажется в оперу, и направился в специальный район, где одни коттеджи. Боже мой! Живут же люди! А я мечтаю о какой-то селедке! Парадокс, однако.

Эти уютные домики стояли, отделенные от мира, и внутри царил совершенно свой, неповторимый микроклимат; все было таким медленным, неторопливым, будто я попал в царство бессмертных, а воздух был чист и словно пастеризован, как молоко. Я представил, что я здесь раскладываю газету, достаю пиво, раскладываю разделанную селедочную слизь┘ Нет, это было немыслимо.

Тут я услышал изнутри женский крик.

Не осознавая, что делаю, я нажал на ручку, и дверь распахнулась.

Крик повторился. Я увидел перед собой лестницу и быстро вбежал вверх.

Тут я замер.

У раскрытого окна стояла женщина. Она смотрела на┘

┘На непонятно что. Это было какое-то ярко-белое пятно, которое почему-то – это было абсолютно понятно – являлось человеком.

Тут это пятно стало приобретать черты. Возникли границы, отделяющие его от остального мира, начало проявляться вполне обычное тело в тренировочном костюме, только лицо еще более засияло и стало превращаться во всевозможные лики, которые ты только мог себе представить. Это одновременно было и лицо самой красоты, зовущей к себе, и лик зла, мерзости, ужаса. И оно пылало каким-то холодным огнем рубинового, лилового, перламутрового цвета.

Наконец оно превратилось в лицо обыкновенного мужчины лет сорока с черными волосами и небольшими бакенбардами. Мужчина вопросительно взглянул на женщину.

Та вскрикнула, попятилась в ужасе, перевалилась через подоконник и упала, пропав в раскрытом окне.

Мужчина, который только что был пятном странного величия, встал и подошел ко мне.

– Чего вы стоите? – крикнул он мне.

Мы вместе подбежали к окну. Увы – женщина лежала на тротуаре, а под ее рыжими, пышными волосами уже натекла лужа крови.

– Я надеюсь, вы не видели ничего┘ странного?

– Я? – переспросил я, как будто обращались непонятно к кому.

– Да, вы! – резко сказал мужчина.

– Я? Я – нет, разве что вы┘

– Что – я?

– Ну┘ вы┘

– Понятно, – кивнул мужчина. – В любом случае вы засвидетельствуете, что это – самоубийство, если вас спросят.

– Ну, конечно┘

– А о всяких своих видениях не советую никому ничего говорить. Все равно не поверят. Да и было ли это, в самом деле?

– Не знаю, – сказал я, оглядев крепкий, бодрый, совершенно живой облик мужчины. В самом деле, я действительно в тот момент не был ни в чем уверен.

– Вот и хорошо. А теперь советую сматываться отсюда, да побыстрей, покуда не прибыла милиция.

– Я понял.

Я быстро убежал, по пути перепрыгнув через мертвую женщину и, вернувшись домой, никому ничего не рассказал. А что я мог сделать?! Этот мужчина в человеческом облике был одновременно омерзителен и велик: резок, как бритва, и мягок, словно вата. Но главное, он был прав, а рассказывать мне было особенно некому.

А сегодня произошел такой телефонный разговор:

– Это Л.Л.Л.? С вами говорят из проекта «Ресурс». У вас найдется свободная минутка, чтобы побеседовать, мы понимаем, как вы заняты┘

Я был в шоке. Мне никто не звонил уже целую вечность, особенно по делу. Я не представлял, кому я мог понадобиться, кроме своей однокурсницы.

– Да, я вас слушаю┘

– Тогда я передаю трубку Анатолию Ивановичу – нашему менеджеру по кадрам.

Раздался бодрый, веселый голос.

– Л.Л.Л.? Я понимаю, что вы очень загружены, но вас хотел видеть один из начальников нашего проекта. Вы могли бы к нам подъехать, например, в пятницу? Вообще мы давно следим за вашей деятельностью. Выберите удобное для вас время, доезжайте до метро «Красная Пресня», – Анатолий Иванович так и сказал «Красная Пресня», – наберите 6677, а там Наденька или Верочка вас встретят и приведут. Я вас представлю┘ А там┘ Глядишь, может, коллегами станем!

Это меня добило окончательно.

Так что сейчас допиваю свое пиво и буду спать, поскольку завтра – как раз пятница, и меня, может быть, наконец, что-то ожидает в этой жизни.

Возможно, я стал, в конце концов, нужен этому миру?!

Наверное, подсмотрел что-то невообразимое, и мне предложат за молчание офисную фальшивую работу с большим окладами и секретаршами, ходящими туда-сюда с кофе для шефа, вертящими своими туго обтянутыми костюмной юбкой аппетитными силуэтами задниц?

По-моему, именно это они и собираются сделать. Но почему «давно следили»?

Спи, человек, и пусть тебе приснится тайна твоего рождения.

Глава вторая

В назначенное время я стоял у метро и, после долгих колебаний, неуверенности и страха, набрал 6677. Мне ответил привлекательный женский голос:

– Вам кого? Как вас представить?

– Л.Л.Л.!

– Подождите секунду!

Дальше заиграла мерзко-слащавая музыка, которая словно могла тянуться бесконечно, словно качественная жевательная резинка. Наконец мне ответил приветливый, бархатистый мужской голос:

– Простите меня, что заставил вас ждать, спасибо, что вы приехали┘ Вы приехали? Где вы?

– Я у метро «Красная Пресня», – ответил я, совершенно неосознанно повторяя манеру речи моего собеседника.

– Прекрасно! Прекрасно! – почему-то сказал Анатолий Иванович. – Какая у вас машина?

– Никакой, – честно ответил я.

– Да, сегодня столько пробок, что я сам свою бросил по дороге на работу и поехал в метро┘ Понимаю вас. Ждите, сейчас за вами придет Наденька.

– А как я ее узнаю?

– Она сама вас узнает. И вообще у нас работают только самые красивые из красавиц. Если вы не┘

– Нет!!! – буквально крикнул я.

– Тогда вы непременно ее заметите. Это как брильянт среди серых камешков. Трудно не заметить! Ждите!

Он отключился, я положил телефон в карман и заинтересованно начал смотреть по сторонам. И вдруг – словно случилось чудо! – женщина моих грез, девушка вожделений и надежд на счастье и любовь, прекрасное создание, которое было до того чарующим и восхитительным, что хотелось его заспиртовать в стеклянной банке, что им могли любоваться все следующие поколения; так вот, это существо приближалось сейчас ко мне.

– Я – Надя, – произнес прелестнейший голос этого создания, похожий, когда он звучал, что все твое тело вылизывают язычки таких вот красавиц. – Следуйте за мной!

– Хоть в ад, – пробормотал я, но она услышала.

– А что, пошли бы?

– Да-аааа!!!

– А может, я вас туда и веду.

– Тогда вперед, мой самый прекрасный Вергилий!

– Я – Надя!

– Это я вспомнил одну книжку┘

На это она ничего не сказала и быстро куда-то пошла; я устремился следом, еле поспевая.

Идя за ней, я вспоминал свою любовь, беспечную жизнь, когда можно было схватывать любимую за плечи, и она вздрагивала, словно это был сладкий озноб; я вспоминал, как обнимал ее за талию в каком-нибудь людном месте, и она вырывалась, смеясь, а потом царапала мой затылок, источая всем существом ко мне желание, желание, желание.

– Осторожно, здесь ступенька!

Я действительно чуть не споткнулся.

Мы проходили мимо каких-то постов с охранниками; мимо секретарш, которые уважительно кивали, и я понимал, что нахожусь в дорогом офисе с многочисленными сотрудниками, компьютерами и ксероксами.

Наконец, мы остановились перед какой-то дверью. Надя сказала:

– Подождите, я сейчас о вас доложу.

И вошла внутрь. Но буквально через секунду она вышла из двери и улыбнулась мне:

– Проходите, вас ждут!

И я открыл дверь, входя в новую реальность – так мне показалось, и так и получилось.

Переступив порог комнаты, я оказался в большом кабинете, где за огромным столом буквально восседал высокий блондин – казалось, что его рост был метра два. Выглядел он достаточно молодо, хотя возраст определить довольно трудно: повернет голову направо – лет двадцать пять, налево – за пятьдесят. В общем, странный тип. Увидев меня, он тут же встал – действительно, рост был два метра, а то и больше! – улыбнулся и протянул мне руку.

– Давайте знакомиться. Меня зовут У Исаевич Рябов.

– Как-как?

– Ну, У. Это такое китайское имя. Родители увлекались┘ всяким Конфуцием, И Цзином┘ Ну вот, и нарекли. А я менять не захотел, как-то привык уже┘

– Очень приятно, – сказал я, пожимая его огромную кисть. – Л.Л.Л.

– Да, садитесь┘ Вы, кстати, курите?

– Вообще-то да, – застеснялся я.

– Тогда не мучайтесь, курите. Я просто не курю. – У Исаевич продемонстрировал белоснежную улыбку. – Я старший менеджер по кадрам. Кадры ведь решают все, так, кажется?

– Вроде. – Я вяло кивнул.

– Наверняка вы думаете, что увидели что-то необычное, и мы решили вас к себе взять, чтоб вы не болтали, так ведь?! – Он сразу и запросто высказал то, что я думал.

– Ну┘ так!

– Конечно, я угадал. Но если бы дело было только в этом┘ – У Исаевич достал из стола какую-то деревянную коробку. – Курите кубинскую сигару. – Он открыл коробку и придвинул ее ко мне. – Но если бы дело заключалось только в этом, проще вас было просто убить.

– Убить? – ошеломленно повторил я.

– Ну да. Убить, и никаких свидетелей. И проблем. Но тут я посмотрел наше досье на вас┘

– Ваше досье? – пораженно спросил я.

– Да, а чему вы удивляетесь? Мы довольно долго следим за вами. Мы вообще отслеживаем всех интересных людей, пытаясь понять их дарования и возможности, когда они еще учатся в школе. На вас, правда, обратили внимание достаточно поздно┘ для нас. Ладно! Главное, что обратили. Ну а теперь уже трудно вас не заметить кому угодно. Давайте я напомню вам некоторые вехи вашей биографии, которые покажут вам мою осведомленность и объяснят, зачем мы вас пригласили. Только не перебивайте!

– Да я┘ – начал я, но потом резко замолчал. Мне стало интересно.

У Исаевич открыл ящик в столе и достал пухлую папку. Он ее раскрыл и тут же обрадовался, будто выиграл в лотерею.

– Итак, вот вы. Мы стали к вам присматриваться, когда вы оканчивали четвертый курс Института международных отношений. Вы его отлично окончили, как и институт┘

– Но┘ – попытался я вставить.

– Я сказал: не перебивать! – буквально рявкнул У Исаевич. – Когда я говорю, остальные должны молчать! В проекте я – если не самый главный, то очень, очень важный! Понятно?!

– Да, извините, – сказал я как можно вежливей.

У Исаевич тут же успокоился и продолжал свой рассказ радушным голосом:

– Так┘ Дальше. Значит, вы с отличием окончили институт, потом – служба в армии, этого я не буду касаться, хотя мне известно и о похвальном листе из части, и о благодарственном письме родителям. И о том, что вы – отличник боевой и политической подготовки. Тем более что сам факт, что вы сражались за наши интересы в Юго-Восточной Африке, заслуживает многого. Дальше вы работали инструктором в Институте мировой культуры, потом вас назначили вначале младшим, а затем старшим советником. И уже Чрезвычайным Полномочным Послом культуры вы были направлены, во-первых, в Бузамбию, во-вторых, в Квазиленд и, наконец, на Бутовы острова, где вы везде себя проявили как первоклассный специалист-культуролог и международник. Вернувшись, вы продолжили свою деятельность уже на посту заместителя заведующего культурным сектором Министерства иностранных дел. Так? Все верно? Можно отвечать!

«Меня что – перепутали? – подумал я. – Или он┘ издевается? Таких стран вообще нет! И таких должностей┘ Что ему ответить? Ладно, сыграем!»

– Да, это правда, – сказал я. – Но вы кое-что забыли.

– Что?!

– Я полгода сразу после института, до армии, служил помощником повара в нашем посольстве в Стране Басков.

– Серьезно?! – Казалось, У Исаевич готов расплакаться. – Этого мне не доложили! Но они за это поплатятся! Зато мне хорошо известна ваша творческая деятельность┘ Персональные выставки┘ Статьи┘ Монографии┘ Так вот, благодаря этому я узнал, что на основном месте работы у вас, кажется, происходит конфликт с руководством┘

Я решил ему подыгрывать:

– Ну не то чтобы┘ Но вообще, по сути, вы правы.

У Исаевич поднялся и изобразил на лице выражение бесконечного дружелюбия.

– Дорогой вы мой! Так хочется начать вас уговаривать┘

– А что вы можете предложить?

– Да хоть на полставочки бы к нам┘ У нас, уверяю, вас будут просто облизывать!

– А на целую┘ Можно? – совсем обнаглев, спросил я.

У Исаевич несколько побледнел: видимо, его почти шокировал мой вопрос.

«Ну, вот сейчас все и закончится», – пронеслась в моей голове мысль.

Но нет – все продолжалось. У Исаевич поправил галстук и почти жалостливо проговорил:

– Да, я вижу у вас там серьезно┘ Но я могу предложить – конечно, это только на первое время – сорок тысяч уе в месяц┘ Я имею в виду английские фунты. В нашем проекте предпочитают именно эту валюту.

– Ни хрена себе!.. – не удержался я.

– Я понимаю, что это мало, но это – только первое время┘

– А когда можно приступить?

У Исаевич зловеще улыбнулся.

– А вы уже приступили. А конкретно – со следующей недели. Вначале вы будете у Анатолия Ивановича.

И в этот миг вся моя жизнь действительно абсолютно изменилась.

Глава третья

В десять утра я стоял на улице, у входа в метро «Теплый стан», в один из ближайших дней – так мне назначили. Стоял, стоял, пока я не увидел, как ко мне приближается смуглый, черноволосый, низкорослый человек. На какой-то миг мне представилось, что он – это тоже некое яркое пятно, которое я увидел тогда; причем в отличие от того пятна, которое было в одной позиции, это перемещалось, направляясь ко мне; и сияние его было другого оттенка – в нем было больше оранжевости, что ли.

Тут это пятно встало рядом со мной, полностью приняв человеческий облик, который я уже описал.

– Привет! Я – Анатолий Иванович!

– Л.Л.Л.! – отрекомендовался я, протягивая руку.

– Я знаю, кто вы. – Анатолий Иванович бегло пожал мою руку. – Идите за мной.

И мы пошли в какие-то переулки, дворы; минуя гаражи и граждан, пьющих пиво; Анатолий Иванович насупленно молчал; наконец, не выдержав, я спросил его:

– А вы не скажете, чем мы сегодня будем заниматься?

– Отчего же┘ – Он хихикнул. – Сегодня мы будем спасать некрещеных младенцев.

– Спасать?.. От чего?

– Ну как от чего? Вы, вижу, совсем не информированы. Кстати, вы – крещеный?

– Да, – твердо ответил я.

– Прекрасно, а так бы у вас ничего не вышло. Некрещеные младенцы нужны для жертв всяким сатанистам. А мы, точнее вы, раз вы – крещеный, будете их крестить, вы помните, как крестят? Во имя Отца, Сына и Святого Духа, Аминь. И так три раза. А потом окунаете в купель.

– Откуда у вас столько детей?

Анатолий Иванович ухмыльнулся.

– У нас не только детей, в нашем проекте чего угодно в изобилии! Приготовьтесь! Скоро придем.

Весь дальнейший путь мы молчали, словно не о чем было говорить. Но это действительно было так.

Наконец мы подошли к какому-то полукруглому металлическому ангару. Анатолий Иванович встал у двери, стукнул в нее четыре раза, раздался пьяный певучий голос:

– А кто это там?..

– Да свои, свои! – злобно рявкнул Анатолий Иванович. – Петрович, открывай!.. Опять нажрался, скотина, – сказал он пониженным тоном, обращаясь ко мне.

– А ну, я посмотрю, что это за свои!