Японское счастье

Японкам в России трудно. Россия поиграет и бросит.
Борис Кустодиев. Японская кукла. 1908. ГТГ, Москва

Юко в России освоилась быстро.

Хотя Юко в России не повезло. Сначала ей было неуютно. Ее обозвали макакой менты, а потом едва не закололи ножом неонацисты. Ее простудила русская зима. Ей грубили на каждом шагу. От нее требовали японской экзотики. От нее хотели связей с японской культурной элитой. У нее просили информации о мультфильмах хентаи и обедах бента. От нее сами не знали чего хотели, но все время чего-то хотели. Ей в номер позвонила в четыре часа утра охрана гостиницы и потребовала освободить номер от посторонних, хотя в номере никаких посторонних не было. Ее пьяной забыли в театре после спектакля. Ее не знали, куда повезти в Москве. Когда она говорила, что ей хотелось бы увидеть в Москве, ей отвечали, что это все – полное govno и что туда не надо ходить. На нее упала сосулька. Ее толкнули на эскалаторе. Ее мучили русской проблематикой. От нее ушел ее русский муж. Ее новый русский любовник оказался русским писателем, и поэтому от него, кроме секса, было мало толку. В сексе от него тоже было мало толку. Но все-таки было. К тому же этим русским писателем был я. В общем, ей в России досталось. Но другим достается еще больше, и Юко об этом знала. Поэтому Юко не думала, что Россия несправедлива именно к ней. Тут и не такое бывает.

Я раньше японок так близко не видел. Вообще-то, конечно, видел. Японки уже давно не проблема и не дефицит, но все равно их пока мало. Культурные контакты ограничены. Интереса к России у японцев нет. У русских тоже интереса к Японии мало. Все сводится к банальному любопытству. Еще, конечно, страх и обычная русская неуверенность. Русские боятся подходить к Японии слишком близко, потому что у русских до сих пор Курильские острова. Потому что тогда японцы схватят русских за руку и отберут назад Курильские острова.

Юко мне почти ничего не рассказывала о Японии. Я даже не знаю почему. Я знаю почему. Она не любила Японию и не любила говорить о Японии. Но потом все же рассказала.

Все было не так, как мы знали. Раньше Японии было больше. Япония правила миром. Японцы были первые люди, которые появились из обезьян, поэтому даже сейчас они все еще похожи на обезьян. Японцы были впереди всех. Все хорошее пришло в мир из Японии. Славяне тоже пришли из Японии. Через ариев. Арии им не мешали. Арии хотели, чтобы славяне забыли, что они пришли из Японии. У ариев были свои планы на славян. И славяне забыли. Славяне все сделали так, как хотели арии, но все равно сохранили в себе много японского. Раньше славяне были маленького роста. Как японцы. Но потом подросли. По ходу жизни в России. И знали много японских слов. Но потом все забыли. Потом они уже знали только русские слова.

С Юко все было в первый же день. Она не виновата. Тут виновата харизма русского писателя. У русского писателя все так всегда и происходит. Или сразу, или уже никогда. У меня, как у русского писателя, тоже. Тут мы с ним совпадаем.

Нас познакомили на литературном вечере. Там все было, как обычно. Много yobnutih и много водки. Плотное облако шизофрении. Русская литература между постсоветским и постимперским периодом. Юко не была разочарована – в Японии литературные тусовки точно такие же. Она внимательно слушала. Но там ей, конечно, было тяжело.

Мы оттуда быстро ушли.

Она сказала, что ее зовут почти так же, как жену Джона Леннона.

Потом мы гуляли по Москве, и я показал Юко Александровский сад и Замоскворечье.

Потом я еще что-то выпил. Потом мы пошли ко мне.

Потом Юко узнала, что такое оргазм.

В конце концов мы должны пользоваться нашим физическим превосходством над Юго-Восточной Азией. В ее и наших интересах. Мы будем давать им оргазм, а они нам новые технологии и менеджмент. Новые варяги придут из Японии. Японцы должны торопиться, потому что иначе мы позовем Китай, чтобы он управлял Россией. Нам все равно. А японцам будет хуже. Японцы потеряют больше. Японцы потеряют русский рынок, Курилы и оргазм.

Еще на Курилах жили племена сайров. Сайры были из золотого века. Они летали, плавали под водой, передавали мысли на расстоянии и были чисты, как дети.

У сайров был алфавит, но сайры им не пользовались. У них все было. Им было ничего не надо больше того, что у них было. Даже алфавит.

Достоевский написал о сайрах рассказ «Сон смешного человека».

Камерон снял о сайрах фильм «Аватар».

Потом сайры улетели. Но японцы сайров помнят. Японцы сайров ждут. Японцы готовят для сайров их историческую родину Курильские острова.

Японцы своих воспоминаний о сайрах стесняются. А русские не стесняются. Русские назвали именем сайров рыбу и популярные консервы из этой рыбы. И обязательно назовут что-нибудь еще.

Уже каждая женщина вызывает отвращение. С которой занимался сексом – тем более. С которой не занимался – почему-то тоже. Только отвращение. Кроме Юко.

Она писала диссертацию о советской прозе двадцатых годов. В несколько странном разрезе. Через театр. Не то о том, как Олешу ставили во МХАТе, не то, как Бабеля в Театре Мейерхольда. Она писала о Кржижановском. Его вроде бы хотели поставить в Камерном театре. Из этого ничего не получилось. Но остались пьеса и контекстные материалы. Об этом Юко и писала.

Я ныл о том, как в России все плохо с литературой. И что в России диктатура. Юко не ныла. Она говорила, что так везде. И в Японии тоже. Там никакой литературы нет. Только рынок. А рынок еще хуже диктатуры. Так что в России пока еще все хорошо.

Она не хотела уезжать из России. Она не хотела расставаться со мной. Она не хотела уезжать от оргазма.

Она прислала мне из Японии фотографию своей кастрированной кошки. Даже не всей кошки. Только той ее части, где была кастрация. Она спросила, нравятся ли мне такие снимки? Я ей ничего не ответил. Я почему-то испугался. Больше Юко мне не писала.

Я жду, когда Юко приедет снова.

Еще я жду, когда прилетят сайры.

Мы не должны отдавать японцам Курилы. Тогда сайры туда вернутся. Пусть лучше сайры прилетят к нам. У нас тут много места. Скоро в Москве снесут к yobanoy матери Дом художника на Крымском Валу. Свободного места будет еще больше. Сайры смогут сюда прилететь и приземлиться. Здесь они будут жить так же, как раньше на Курилах. Здесь им тоже больше ничего не будет нужно.