Петит

ПОСЛЕДНИЙ БРОСОК НА СЕВЕР

Юрий Блинов. Лесные вольные.
– М.: ЛУч, 2010. – 336 с.

Большая литература (или, если хотите, книга) пишется не в Москве. Москва и Питер давно и бесповоротно утратили право духовного первородства и литературного авторитета. Нынче хороший автор живет за Уралом или протаптывает себе дорогу в литературу прямо из тайги, как Михаил Тарковский или вот Юрий Блинов.

В центре повествования его романа-эпопеи «Лесные вольные» – судьба нещанки (нещане – северная народность) Говоровны (имя довольно-таки знаковое): «Лицо ее в отблесках костра было темно-бронзовым (присущий для кочевой жизни отпечаток), светилось умом, нажитым опытом, жизненной мудростью». Говоровна – говор – горе: время прокатилось бураном по ее судьбе. Она сидит у костра, на берегу северной реки Айваседо и, словно камлая, заговаривает свою боль. И чего больше в этом ее шаманском камлании – жалости, радости, горя, – ни Блинову, ни ей самой не ведомо.

«Век мой, зверь мой, кто сумеет заглянуть в твои зрачки»?

Она, простая нещанка, сумела. И не испугалась. Перипетии и злоключения ее: война, путешествие отца по рекам на войну; свадьба, арест мужа, бунт в лагере, побег, исчезновение, жизнь под чужой фамилией, повторный брак, дети, появление почти что из небытия первого мужа, похищение Говоровны, освобождение, гибель второго мужа – пунктиры судьбы, словно трассирующие пули в ночи┘

В конце пути она возвращается на круги своя. Туда, откуда вышел весь ее род, – обратно в чум. Прошедшая все круги ада ветеринар, собиратель нещанского фольклора становится шаманом, как ее отец и предки – из рода в род.

Вот так и Блинов. Посидит в Москве, поскучает и обратно – в тайгу, в Губкинский, к собакам и медведям. Там его хлеб, там его место, точно так же, как место Говоровны в чуме. Жаль, не ссылают больше в Сибирь. Надо бы сослать Блинова. Правительственное постановление выпустить, чтобы не исчерпал он себя в Первопрестольной. Да и что ему тут делать? Про криминал есть кому писать, про необузданные страсти и творческие метания интеллигенции тоже. А вот про Клыка, про плачущую медведицу, замечательную нещанскую женщину Говоровну, про запах ягоды ямальской, про то, какого цвета зрачки у дикой, по-волчьи прищуренной природы Севера, кто напишет?

Никто, кроме Блинова. А стало быть, туда ему и дорога. А мы за ним, дорогами и тропами Блинова, чтобы ощутить обжигающий поцелуй вечной мерзлоты и увидеть этот немеркнущий свет северного сияния!

Этот последний бросок на Север – наш единственный шанс к спасению!